Кладбище богов

– Это гурцоры? – изумился Влад. – Совсем не похожи на взрослых.

– Они были бы похожи на взрослых, – усмехнулся Аматис, – если бы их предки не изуродовали сами себя. Раньше у гурцоров и кожа была светлая, и вообще… сказать по правде, это был довольно красивый народ. Хоть и необычный. Правда, это было задолго до моего рождения.

К ним подошла немолодая женщина, закутанная в серый платок. Смущенно поклонилась, прижимая руки к груди. Влад заметил, что из-под платка выпирает бугор опухоли.

– Вы меня звали, редре? – Она, похоже, боялась Аматиса, как и всей нежданной компании.

– Здравствуй, работница, – поклонился в ответ Аматис. – Твой мальчишка вчера здорово помог нам. И вам всем – тоже. Мы ему кое-что обещали…

Он протянул женщине мешочек из серой ткани. Она опасливо оглянулась, не решаясь взять награду.

– Не бойся, – сказал Аматис. – Это деньги Академии. Пригодятся тебе и твоим детям.

– Так вы увозите Сночеза? – спросила она.

– Увозим, – развел руками Аматис.

– А как же мы? Как наши огороды, как наши дома? И как лечить детей?

– Это ненадолго. Найдете нового знахаря, в городе полно свободных темных. – Аматис вздохнул, глядя в сторону. – А лечиться… лечиться больше не нужно. – Он положил руку на плечо мальчишке. – Это пройдет само собой, правда, не очень скоро.

– Так это делал Сночез? – Женщина испуганно приложила руки к лицу.

– А вы не догадывались?

– Может, и догадывались, только если у нас о таком вслух скажешь… – она замолчала, с горечью глядя в пустоту.

– Я понимаю. – Аматис ободряюще улыбнулся. – Вам не нужно бояться.

Вскоре появился прокуратор. Перед тем, как объявить деревне об аресте знахаря, он подошел к Аматису.

– Спасибо за бдительность, магистр, – проговорил он. Чувствовалось, что слова благодарности даются ему с трудом. – Мы вынуждены судить Сночеза в трибунале префектуры.

– Нет, у меня совсем другие планы, – насмешливо покачал головой Аматис. – Я собираюсь забрать арестованного с собой и подвергнуть допросам в более высоких инстанциях.

Прокуратор пожал плечами. Он прекрасно понимал, что расследование в «высоких инстанциях» – это, скорее всего, подкоп под всех темных, но возразить ничем не мог.

– Как вам угодно, магистр. – Он чуть поклонился. – Мы доставим вас и его в столицу провинции и обеспечим надежный конвой. Ну, а дальше – занимайтесь им сами, сколько хотите.

Глава 9

Лишь оказавшись на корабле, Петрович заметил, что может более или менее сносно разговаривать с остальными. И только значительно позже он понял, что это как-то связано с дикой операцией, которой его подверг молчаливый энеец.

Вначале казалось, что операция делалась с целью охраны пленников. Энеец жестами и звуками объяснил нечто такое, из чего Петрович сделал вывод: его голова разлетится на части, если он только попытается бежать. Так это или не так – проверять желания не было.

Погрузка шла в полной темноте. Впрочем, то, что пленников привели на корабль, понять было легко: пол качался, стены скрипели, и еще – воняло водорослями.

В узком железном трюме, как только туда свалили толпу невольников, сразу завязалась тихая, но упорная борьба за места рядом с окошками. Почему – это Петрович понял через несколько дней плавания, когда воздух в трюме превратился в тухлый кисель. Высунуть нос в крошечное окошко и вдохнуть несколько раз теперь было верхом блаженства. Возле окошек постоянно происходило вращение и перетекание тел – одни стремились к воздуху, оттесняя других.

Среди пленников было довольно много людей, но еще больше – хлипких грустных энейцев, большеглазых, с морщинистой стариковской кожей. Имелась парочка вурдов, которые вели себя на удивление тихо. И, конечно, вездесущие «слоники» – усоды.

Не было только гурцоров. Вернее, были, но не в трюме. Гурцоры командовали этим плаванием.

Никаких землячеств в трюме не образовалось, все держались сами по себе. Петрович не понимал, почему все так разобщены. Неужели никто не знает, что вместе проще преодолевать трудности. А трудности будут, и немалые – в этом он не сомневался.

Петрович еще в первый день подошел к какому-то человеку, выбрав того, кто был поприличнее одет, и попытался заговорить:

– Слышь, парень, я гляжу, ты нормальный человек, может, скажешь, куда нас везут, а?

«Нормальный человек» сжал ему горло двумя пальцами, прохрипел в лицо что-то зверское и оттолкнул от себя, напугав до смерти. С этой минуты Петрович остерегался наводить контакты с незнакомцами. Единственное, что он твердо понял, – все здесь были не гражданами. А значит, каждый представлял из себя не более, чем пустое место.

Плавание оказалось долгим. Сначала держаться было достаточно просто: места в трюме хватало, чтобы вытянуться во весь рост и спокойно коротать дни. Каждое утро через люк пленникам вываливали несколько корзин подгнивших овощей – достаточно, чтобы не испытывать голод.

На четвертый день стало душновато…