Кладбище для безумцев

Мне показалось или там, вдалеке, распахнулась и захлопнулась дверь? Бросилось ли за мной в погоню темное войско или всего лишь Человек-чудовище? Неужели орудие смерти вот-вот начнет крошить черепа, промчится вихрем сквозь туннель и со страшной силой отбросит меня прочь от зеркала? Неужели…

— Проклятье! — чертыхнулся Крамли. — Идиот! Уходи!

Он ударил меня по руке. Зеркало закрылось.

Я схватил телефонную трубку и набрал номер.

— Констанция! — прокричал я. — В Гринтауне.

Констанция что-то крикнула мне в ответ.

— Что она сказала? — Крамли пристально заглянул мне в глаза. — Не важно, — добавил он, — потому что…

Зеркало дрогнуло. Мы бросились бежать.

54

Киностудия была так же темна и пустынна, как и кладбище за стеной.

Два города смотрели друг на друга сквозь ночной воздух и притворялись одинаково мертвыми. Мы были единственными живыми и теплыми существами на этих улицах. Наверное, где-то Фриц просматривал ночные пленки, на них мелькали Галилея, разложенные угли, навевающий воспоминания Христос и рассветный ветер, стирающий следы на песке. Где-то Мэгги Ботуин склонилась над своим телескопом, рассматривая закоулки китайской глубинки. Где-то рыскал Человек-чудовище, а может, и нет.

— Плюнь ты на все! — сказал Крамли.

— За нами никто не гонится, — отозвался Генри. — Послушай меня, это тебе слепой говорит. Куда мы теперь?

— К моим бабушке с дедушкой.

— Что ж, звучит неплохо, особенно теперь, — сказал Генри.

Мы торопливо зашагали.

— Боже, боже, — перешептывались мы, — знает ли кто-нибудь на студии об этом потайном ходе?

— Если и знает, то никогда не скажет.

— Только представь. Если никто ничего не знал и Человек-чудовище приходил каждую ночь или каждый день и слушал из-за стены, то через какое-то время ему все уже было известно. Все дела, все входы и выходы, все аферы с бумагами, все женщины. Накопи побольше информации, и можно собирать дань. Потрясти Гаем у всех перед носом, забрать деньги и деру.

— Гаем?

— Куклой Гая Фокса,[179] чучелом для фейерверков, тем самым Гаем, которого швыряют в огонь каждый год пятого ноября в День Гая Фокса в Англии. Это вроде нашего Хеллоуина, только с религиозно-политическим уклоном. Фокс когда-то чуть не поджег парламент. Его поймали и повесили. И у нас тут что-то похожее. Человек-чудовище задумал взорвать «Максимус». Не в буквальном смысле, а расколоть студию подозрениями. Напугать всех. Потрясти перед ними этим жупелом. Может, он вытряхивал из них деньги годами. Никто другой не додумался. Он как тайный маклер, использующий секретную информацию.

— Хо-хо! — воскликнул Крамли. — Слишком складно все выходит. Мне не нравится. Ты думаешь, никто не знает, что Человек-чудовище прячется за стеной, за зеркалом?

— Ага.

— Тогда почему же сотрудники студии или некоторые из них, например твой босс Мэнни, бьются в истерике при виде роевской глиняной куклы с лицом чудовища?

— Ну…

— А может, Мэнни знает, что чудовище здесь, и боится его? Может, Человек-чудовище ночью пришел на студию, увидел работу Роя и в гневе уничтожил ее? А теперь Мэнни боится, что Рой будет шантажировать его, потому что Рой знает о существовании Человека-чудовища, а все остальные не знают? Ну же, ну, ну? Ответь же!

— Боже мой, Крамли, заткнись!

— «Заткнись»! Что за грубый тон?

— Я думаю.

— Ага, слышу, как вертятся шестеренки. Кто он? Неужели никто не знает, кто прячется за зеркалом и подслушивает? Значит, они боятся неведомого? Или они знают и боятся еще больше, потому что за многие годы Человек-чудовище накопил про всех столько гадостей, что может разгуливать, где ему вздумается, собирать дань и восвояси убегать, ныряя под стену? Они не смеют перечить ему. Возможно, он заготовил письма и какой-нибудь адвокат разошлет их, как только с Человеком-чудовищем случится несчастье. Ты же видел, как Мэнни паникует, как по десять раз на дню бегает стирать трусы? Ну так что же? Кто он такой? Или у тебя есть третья версия?

— Не пугай меня. Я впаду в панику.

— Черт, малыш, я совсем не хотел тебя пугать, — сказал Крамли, горько скривив губы, словно проглотил лимон. — Прости, что перепугал тебя, но я не могу тратить время на твои половинчатые, недоделанные умозаключения. Я только что пробежал через туннель, и за мной гнался целый рой преступников, чей улей ты разворошил. Мы и впрямь потревожили гнездо мафии или всего лишь ловкого маньяка-одиночку? Догадки, сплошные догадки! Где Рой? Где Кларенс? Где чудовище? Покажи мне хотя бы один труп! Что скажешь?

— Погоди.

Я остановился, повернулся и пошел в другую сторону.

— Куда собрался? — проворчал Крамли.

Вслед за мной он забрался на невысокий холм.

— Где мы, черт возьми?

Он огляделся, напряженно всматриваясь во тьму.

— На Голгофе.

— Что это там наверху?

— Три креста. Ты жаловался, что у тебя нет трупов?

— Ну и что?

— У меня ужасное предчувствие.

Я протянул руку и дотронулся до основания креста. Рука покрылась чем-то липким и пахла чем-то грубым, как сама жизнь.

Крамли сделал то же самое. Он понюхал пальцы и кивнул, определив, что это за запах.