Кладбище для олигарха

– Разберемся, – и взгляд стальных глаз переместился на капитана.

Тот собрался было докладывать о готовности яхты, но Угрюмов махнул рукой:

– Знаю, знаю, я все знаю, – и он шагнул на трап, переброшенный к борту яхты.

Трап слегка качнуло, и Угрюмов инстинктивно схватился за поручни, но тут же отдернул руку, как бы с непониманием посмотрел на ладонь, будто видел там ожог, грязь или копошащихся микробов, вытащил из кармана влажную салфетку и старательно протер ладонь. Салфетка упала на настил трапа. Угрюмов проследовал дальше.

– Не беспокойтесь, Владислав Святославович, – догнал его капитан. – Все пластиковые поверхности на яхте – в антибактериальном исполнении, на это есть отдельный сертификат.

Угрюмов смерил капитана пронзительным взглядом – мол, о таких вещах говорить не принято. Один из холуев тут же подхватил использованную салфетку и сунул ее себе в карман.

Вышколенная команда втянула трап на борт. Вода за кормой вспенилась, и яхта изящно выскользнула из бетонных стен дока на просторы озера.

Майор на причале носовым платком промокнул вспотевшее лицо, шумно выдохнул:

– Уф-ф… я-то боялся – хуже будет.

Никто не стал с ним спорить. Все присутствующие прекрасно знали странный нрав и заморочки Угрюмова – одного из самых влиятельных людей сегодняшней России.

Владислав Святославович лишь полминуты полюбовался пейзажами, открывающимися с палубы. Чувствовалось, что открытый простор и свежий ветер угнетают его. Лицо сделалось еще более серым, в глазах появилось раздражение. Угрюмов покосился на мелькавших над судном чаек, словно боялся, что они сейчас непременно нагадят ему на голову. Он ненадолго задержался перед дверью, ведущей в кают-компанию, а затем, невнятно выматерившись на недогадливость капитана, выхватил из кармана очередную влажную салфетку и, обернув ее вокруг золоченой ручки, вошел внутрь.

– Могли бы и сами открыть, – прошипел в спину капитана один из холуев. – Владислав Святославович очень любит чистоту, – и он подхватил упавшую на пихтовые доски палубы очередную салфетку.

Капитан чуть изменился в лице, поняв, что не сумел предугадать желание хозяина. Его предупреждали о некоторых странностях Угрюмова – мол, здоровается за руку только с президентом и премьером, остальные рукопожатия игнорирует. Но чтобы вот так бояться прикоснуться к дверной ручке открытой кожей…

– Вот, пожалуйста, Владислав Святославович, – капитан положил на стол в кают-компании прозрачный футляр с ключами. – Это от вашей личной каюты и вашего личного гальюна. Он здесь в кают-компании, за перегородкой.

– Я знаком с планом яхты, – подобие улыбки появилось на губах Угрюмова.

– Ключи существуют только в двух экземплярах: для вас и для обслуги. Больше никто в них не попадет. Помещения оснащены кварцевыми лампами, в системе слива используется антисептик.

– Понятно, капитан. Когда появится Иноземцев, доложите мне. А сейчас я собираюсь побыть один.

Капитан чуть заметно склонил голову и покинул кают-компанию.

Оставшись в одиночестве, Угрюмов отдернул штору на широком, во всю стену окне и сел на широкий кожаный диван, раскинул руки на спинке. За толстым зеленоватым триплексом расстилалась озерная гладь. На далеком берегу белела церквушка. Вибрация мощного двигателя яхты почти не ощущалась. Пол кают-компании поддерживался специальными пневматическими амортизаторами. При желании здесь даже можно было бы играть в бильярд при небольшом волнении.

Яхта нагло миновала бакены, извещавшие, что судоходство за ними запрещено, и пошла вдоль побережья. Насчет того, что судно сядет на мель или врежется в подводный камень, Угрюмов не беспокоился. Плавсредство было оснащено навигационным оборудованием по последнему слову техники. Человеку нужно было только задать курсы, проложить маршрут – все остальное делала электроника, оставалось лишь присматривать за ней.

Из-за мыса выплыла песчаная полоса еще не до конца отсыпанного пляжа, сверкали органическим стеклом навесы над лестницами. Угрюмов криво ухмылялся. Ведь еще совсем недавно здесь был почти дикий берег, а с высокого откоса к каменистому пляжу спускались протоптанные местными жителями тропинки.

Со стороны берега нарисовался небольшой катер. Он лихо мчал наперерез яхте, оставляя за собой белопенный след.

– Иноземцев спешит, – отметил Угрюмов.

Вскоре его догадку подтвердил капитан, доложив о прибытии начальника охраны «зоны».

Лишь только Роман Петрович появился на пороге, как Угрюмов тревожно уставился на пластиковую «котовозку» в его руке.

– Что это такое? Кот? У меня аллергия на кошачью шерсть.

– Здесь голуби, Владислав Святославович.

– Ты с ума сошел, еще лучше! Клещи, перья, птичий грипп, гадят где придется, – прозвучало зловеще. – Оставь за дверью и срочно продезинфицируй руки.

Холуй, состоявший при Угрюмове для подбирания использованных влажных салфеток, с готовностью достал из кармана зеленую бутылку антисептика и тщательным образом проследил за тем, как Иноземцев моет кисти, выставив руки за поручни борта.

– Теперь можете входить, – негромко разрешил он.