Кладбище домашних животных

– Она так и сказала, Луис. Это ее слово. «Отвратительно». И еще она прошептала мне на ухо: «Если что-нибудь случится, Джад, беги. Не думай о других: они увидят все сами. Ты помни обо мне и сразу, если что-нибудь случится, спасай свою шкуру…» Мы поехали к Батерменам на машине Ганнибала Бенсона – этого сукиного сына, прикарманившего все А-купоны, выписанные на город. Правда, честно говоря, не знаю, как ему это удалось… Пока мы ехали, никто ничего не говорил, но все мы дымили, словно паровозы. Мы боялись, Луис, все мы боялись. Но единственный, кто сказал что-то дельное, так это Алан Пуринтон. Он сказал Джорджу: «Билл Батермен ходил к чертям, в лес, на север от 15 шоссе, гарантирую». Никто ему не возразил, но я помню, как кивнул ему, Джордж. В общем приехали мы к Батерменам, и Алан постучал. Никто не ответил, тогда мы обошли дом и нашли там обоих: Билл Батермен сидел на задней веранде, накачавшись пивом, а Тимми стоял там же – на заднем дворе и смотрел, как садится красное, окровавленное солнце. А лицо его казалось пурпурным; словно с него содрали кожу. А Билл.., он выглядел словно дьявол. Мне показалось, что он потерял фунтов сорок. Глаза у него запали, словно маленькие зверята, заблудившиеся в пещерки.., и рот дрожал, перекосившись на левую сторону.

Джад сделал паузу, словно решал, что сказать, а потом незаметно кивнул.

– Луис, он выглядел так, словно его прокляли. Тимми посмотрел на нас и усмехнулся. Только, казалось, он хочет не усмехнуться, а закричать от ужаса. Потом он повернулся и снова стал смотреть на заходящее солнце. Билли же сказал: «Я, парни, не слышал, как вы стучали», но по лицу видно было – он врет. От стука Алана и мертвые проснулись бы.., даже глухие. Никто ничего больше говорить, похоже, не собирался, так что начал я:

«Билл, я слышал, твой парень убит в Италии». «Тут какая-то ошибка», – ответил он, глядя прямо на меня. «В чем ошибка?» – спросил я. «Ты же видишь, он стоит вон там, разве нет?» – поинтересовался Билли. «Тогда кого же ты похоронил в гробу на „Плеасантвиев“?» – спросил его Алан Пуринтон. «Будь я проклят, если знаю, – сказал Билли. – И будь я проклят, если мне на это не наплевать». Он потянулся за сигаретами и рассыпал их по веранде, сломал две или три, прежде чем закурил. «Может, провести эксгумацию? – спросил Ганнибал. – Ты думал об этом? Я могу позвонить в проклятое богом Военное Министерство. Они захотят узнать, может, они похоронили какого-то другого парня вместо Тимми». «Ладно! Это все, с чем вы пожаловали, черт возьми?! – грубо сказал Билли. – Все это касается только меня, ведь так? Вот мой мальчик. Он пришел домой на следующий день после похорон. Он в шоке или что-то в таком духе. Теперь он стал немного странным: и днем и ночью гуляет по округе». «Бросай, Билл, – одернул я его, и по всему было видно, что я на него злюсь. – Если они выкопают гроб и увидят, что он – пуст, хотя ты наверняка набил его камнями, после того как вынул оттуда своего парня, но наверняка-то я не знаю… Зато я знаю, что случится потом, и Ганнибал, Джордж и Алан тоже знают, и ты знаешь. Ты свалял большую глупость, когда поперся в лес, Билл, и наделал себе, да и всему городку много неприятностей». «Думаю, ты и твои парни знают, как пойти отсюда, – ответил мне Билл. – Я ничего не хочу объяснять ни тебе, ни кому-либо еще. Когда я получил телеграмму, то потерял смысл жизни. Я почувствовал себя так, словно обмочился в штаны. Ладно, я вернул себе парня. Но ведь они не правы были, когда забрали его у меня. Ему было всего семнадцать. Он – все, что у меня осталось, когда его мать ушла от меня, и плевал я на ваше е…е государство. Еб.. я вашу армию! Еб.. я Военное Министерство. Еб.. я Соединенные Штаты Америки и таких говнюков как вы, тоже. Я вернул его к жизни. Он пришел назад. Вот и все, что я вам скажу. А теперь топайте, откуда пришли». Рот его дрожал, зубы стучали, а на лбу выступил пот, выступил большими каплями, и только тогда я понял, что он совсем рехнулся. И меня такое дело довело до безумия. Жить вместе с такой.., тварью.

Луис почувствовал, как волна тошноты поднимается из желудка: слишком много пива он выпил и слишком быстро. Его все-таки должно вырвать. Тяжелое ощущение перегруженного желудка подсказывало: это случится скоро.., ох, как скоро…