Кладбище домашних животных

Когда Элли дошла до зала ожидания, ноги у нее подкосились, и она просто рухнула. Она не могла подняться, так и лежала на ковре, а мимо проходили люди (некоторые смотрели на нее с симпатией, но отвлеченно; люди, которые едут транзитом и не могут позволить себе роскоши волноваться по пустякам). Элли так и лежала, пока Речел, наконец, не подняла ее, не взяла девочку на руки.

– Элли, что с тобой? – спросила Речел.

Но Элли не ответила. Они прошли через зал к багажным стойкам, и там Речел увидела своих маму и папу. Родители ждали дочку и внучку. Речел махнула им свободной рукой, и они подошли.

– Мы решили подождать вас тут, – сказала Дора. – Речел? Что с Еленой?

– Ей нехорошо.

– Где тут туалет, мамочка? Мне нужно туда.

– О, боже! – отчаянно проговорила Речел, прижимая к себе дочь. Женский туалет был в другом конце зала и Речел с Элли поспешили туда.

– Речел, мне помочь? – спросила Дора.

– Нет. Получите багаж. Вы знаете, как выглядят чемоданы и вот вам квитанции. У нас все будет в порядке.

Слава богу, что женский туалет оказался пуст. Речел отвела Элли к унитазу, предварительно опустив десятицентовик, и увидела, что («Слава богу, что замки на всех трех кабинах сорваны!») в одной из кабинок на стене простым карандашом было написано:

«Сэр Джон Краппер – Еб…я свинья!»

Речел распахнула дверцу. Элли, постанывая, держалась за живот. Она дважды рыгнула, но ее не вырвало. Всего лишь сухие позывы к рвоте. И все на нервной почве.

Когда Элли почувствовала себя немного лучше, Речел отвела ее к раковине и вымыла лицо дочери. Элли была бледной и под глазами у нее появились круги.

– Элли, в чем дело? Ты не могла бы мне рассказать?

– Я не знаю, – ответила девочка. – Но я знаю: что-то не так с папочкой. С ним что-то не так с того момента, как он заговорил об этой поездке. С ним что-то не так.

«Луис, что ты скрываешь? Ты ведь что-то скрываешь? Я вижу это, даже Элли видит».

Речел ведь тоже нервничала весь день, словно ждала какого-то удара – неприятного известия. Она чувствовала, что ей два или три дня осталось до месячных и была напряжена до предела, в любой момент готова рассмеяться или расплакаться.., или закричать от головной боли, которая, словно пуля, пронзала ее мозг время от времени, последние три часа.

– Что? – проговорила она, обращаясь к отражению Элли в зеркале над раковиной. – Дорогая, что же не так с папочкой?

– Я не знаю, – ответила Элли. – Это был сон. Что-то связанное с Гаджем. И может быть, даже с Черчем. Я не помню. Я не знаю.

– Элли, что ты видела во сне?

– Я во сне была на Хладбище Домашних Любимцев, – начала Элли. – Паксов привел меня на Хладбище и сказал, что папочка хочет явиться туда и совершить нечто ужасное.

– Паксов? – Стрела ужаса пронзила сердце Речел. Почему это имя показалось ей таким знакомым? Казалось, она и раньше слышала его.., или какое-то похожее имя.., но она не могла никак вспомнить, где она его слышала. – Ты видела сон о том, как кто-то по имени Паксов отвел тебя на Хладбище Домашних Любимцев?

– Да. Это он сказал, что его так зовут. И… – глаза девочки неожиданно округлились.

– Ты вспомнила что-то еще?

– Он сказал, что послан предупредить, но не может вмешиваться. Он сказал, что будет.., я не знаю.., что будет рядом с отцом, потому что отец был рядом с ним, когда его душа от.., от.., я не помню! – разрыдалась Элли.

– Дорогая, – сказала Речел. – Я думаю, ты видела во сне Хладбище, потому что думала о Гадже. И я уверена: папочка все делает правильно. Теперь тебе лучше?

– Нет, – всхлипнула Элли. – Мамочка, я боюсь. А ты не боишься?

– Нет.., нет, – ответила Речел, слегка встряхнув головой.., но на самом деле она боялась. Речел боялась, а это имя Паксов, казалось ей почему, знакомым. Она чувствовала, что слышала его в связи с чем-то ужасным несколько месяцев или даже лет назад, и это заставляло ее нервничать.

Она чувствовала что-то.., что-то назревающее, набухающее – нарыв ужаса, готовый лопнуть. Что-то ужасное. И необходимо было остановить этот ужас. Но что же должно случиться?

– Я уверена, все будет хорошо, – сказала она Элли. – Хочешь, пойдем назад к бабушке и дедушке?

– Ладно, – без всякого желания согласилась Элли.

Пуэрториканка завела в женский туалет своего маленького сына, страшно ругая его. Большое мокрое пятно красовалось на «бермудах» малыша, и, на мгновение, с парализующим отчаяньем Речел показалось, что это Гадж. Горе, словно новокаин, подавило излишнюю нервозность.

– Пойдем, – сказала она Элли. – Мы позвоним папочке, когда приедем к дедушке домой.

– Он тоже был в шортах, – неожиданно сказала Элли, глядя на малыша.

– Кто, дорогая?

– Паксов, – ответила Элли. – Во сне он был в красных шортах.

Снова имя Паксова заставило что-то шевельнуться в душе Речел, а потом она почувствовала слабость в коленях.., но надо было идти…

Они добрались до отделения выдачи багажа. Речел издали увидела шляпу отца. Он, единственный тут, носил шляпу. Дора Голдмен стояла у окна, рядом с двумя чемоданами. Речел посадила Элли на один из них.

– Ты чувствуешь себя лучше, дорогая? – спросила Дора у внучки.

– Немного лучше, – ответила Элли. – Мамочка?