Кладбище домашних животных

Речел никому не говорила об этом – ни матери, ни отцу, ни доктору Мюрею, который, когда Речел на следующий день начала жаловаться на боли в спине, поставил ей диагноз: растяжение продольных мышц спины, а потом попросил Речел («достаточно жестко так поступать», – для себя решил Луис) не притворяться. Она должна помнить, что недавно умерла ее сестра – так сказал ей доктор Мюрей. Родители Речел оказались унижены в своем горе, и для Речел было самое неподходящее время привлекать к себе их внимание. Только когда боли в спине ослабли, Речел поняла, что никогда тепсрь Зельде не добраться до нас; что никто не накажет ее. Еще много месяцев (так Речел сказала Луису) она все еще просыпалась от кошмаров, в которых ее сестра умирала снова и снова. Лежа в своей кровати в темноте, Речел часто заворачивала руки за спину и, касаясь своего позвоночника, пыталась уверить себя, что все в порядке. Ужасные последствия этих снов: она часто думала, что дверь туалета может с грохотом открыться, и Зельда, посиневшая и скрученная, шатаясь, выйдет оттуда. В такие минуты глаза Речел округлялись, блестя белками. А у Зельды посиневший язык вываливался наружу, проползая меж губ, руки превращались в клешни для убийства. Старшая сестра бросалась на Речел, стараясь добраться до ее позвоночника…

Речел не пошла на похороны Зельды, и с тех пор не ходила ни на какие похороны.

– Если бы ты рассказала мне об этом раньше, черт возьми, много стало бы понятно.

– Луис, я не могла, – просто ответила Речел. Ее голос прозвучал совсем сонно. – С тех пор я была.., у меня была небольшая фобия в этом вопросе.

«Только маленькая фобия, – подумал Луис. – Конечно, правильно!»

– Я не могу.., себя пересилить. Мысленно я знаю, ты – прав. Смерть совершенно естественна.., хорошо. Но это знает мой разум.., где-то там внутри…

– Конечно, – согласился он.

– В тот день я налетела на тебя, – продолжала Речел. – Я знаю, Элли плакала от одной мысли.., о том, что может случиться.., и тут я ничем не могла ей помочь. Извини, Луис.

– Да, можешь не извиняться, – сказал он, погладив волосы жены. – Ну и черт с ним, раз после этого ты стала чувствовать себя лучше.

Речел улыбнулась.

– Теперь ты знаешь. Да, теперь я чувствую себя лучше. Я чувствую себя так, словно меня вытошнило чем-то, что годами отравляло мою жизнь.

– Может, и так.

Глаза Речел сузились, превратившись в щелки, и снова широко открылись…медленно открылись.

– И не обвиняй во всем моего отца, Луис. Пожалуйста. Для моих родителей это было ужасное время. Счета.., счета за лекарства для Зельды.., невообразимые счета. Мой отец отчаялся добиться чего-то в пригороде Чикаго… К тому же во время этой истории с Зельдой моя мать чуть не сошла с ума… Ладно, все прошлое. Смерть Зельды стала словно сигналом для наступления хороших времен. Тогда был спад экономики, обесценивались деньги, но папочка взял займ, с тех пор удача не покидала его. Но именно из-за смерти Зельды родители так тряслись надо мной…

– Чувство вины, – заметил Луис.

– Да, я тоже так думаю. Не обижайся на меня, если вдруг мне станет нехорошо перед похоронами Нормы?

– Нет, милая, не обижусь, – он помолчал, а потом взял жену за руку. – Могу я взять с собой Элли?

Ее рука сжала руку Луиса.

– Ах, Луис, я не знаю, – сказала Речел. – Елена такая маленькая…

– Она уже год или того больше знает, откуда берутся дети, – снова повторил Луис.

Некоторое время Речел молчала, глядя в потолок и кусая губы.

– Если ты думаешь, что так лучше, – наконец сказала она. – Если ты думаешь, что это не.., не повредит ей.

– Иди сюда, Речел, – сказал он. В эту ночь они спали, обнявшись, на половине Луиса, и когда Речел посреди ночи проснулась.., валлиум перестал действовать… Луис успокоил ее, обняв и прошептав на ухо, что все в порядке. Речел снова заснула.

Глава 33

«Мужчины.., и женщины.., похожи на цветы в долине, которые сегодня цвели, а завтра их бросили в печь. Время людей определено… Давайте помолимся…»

Элли, сверкая в синей матроске, одетой по особо торжественному случаю, так резко опустила голову, что Луис, сидевший рядом с ней на скамье в церкви, услышал, как хрустнули ее позвонки. Элли бывала в нескольких церквах, но это были первые похороны, на которых она присутствовала; похороны пугали ее непривычной тишиной.

По мнению Луиса, такое поведение было не характерным для ее дочери. По большей части ослепленный своей любовью к Элли (так же, как он был ослеплен любовью к Гаджу) Луис невозмутимо наблюдал за ней. Сегодня Луис подумал, что видит едва ли не случай из учебника, иллюстрирующий завершение первой стадии приближения ребенка к концу жизни. Элли же состояла почти из чистого любопытства, впитывала в себя все для нее новое и ни минуты не сидела на месте, но вела себя спокойно, даже когда Джад, выглядевший непривычно, но элегантно в черном костюме и в ботинках со шнурками (Луис решил, что первый раз видит Джада в чем-то, кроме как в кожаных туфлях типа мокасин или зеленых резиновых сапогах), наклонился к ней, поцеловал и сказал:

– К тебе еще придет счастье, милая моя. И я уверен, Норма тоже так считает.