Кладбище слонов

— Ничего не выйдет, — перебила Леота. — Акции тут ни при чем. Она символ Круга, без нее ничто не решается. Круг остается Кругом только благодаря его исключительности. Подражателей ожидает полный провал, так как им будет недоставать Дуэньи с ее удивительной проницательностью. Если бы не она, в Круг мог бы вступить любой бурбон с толстым кошельком. Вот почему Те, Кто Считает, — добавила она, выделив заглавные буквы, — обязаны ее слушаться. И это не чей-то каприз, а жестокая необходимость. Если Круг опустит знамена, Земля лишится своего главного достояния — элиты.

— Деньги не пахнут, — возразил Мур. — Если найдутся другие желающие устраивать Балы и хорошо за это платить…

— То люди, посмевшие взять у них деньги, перестанут быть Теми, Кто Считает. Они лишатся многих привилегий и приобретут репутацию торгашей.

— Хм… Вывернутая какая-то логика. Ни дать, ни взять — лента Мебиуса.

— Что поделаешь. Круг — это кастовая система с ревизиями и бухгалтерским балансом. Никто не желает, чтобы его не стало.

— Даже «отбракованные»?

— Глупо! Они — в первую очередь. Кто им запрещает приобрести собственные «бункеры», если им это по карману, и лет через пять совершить новую попытку? За эти годы можно даже разбогатеть, если с умом распорядиться своим имуществом. Некоторые ждут десятилетиями, но все равно не отступают. Кое-кому удача в конце концов улыбается. Ожидание и борьба скрашивают жизнь, делают победу более сладостной. В обществе свободы, высокого уровня жизни, жесткого равенства перед законом и одинаковых стартовых возможностей самой желанной целью индивидуума становится приобщение к элите. И добиться этого, имея за душой только деньги, невозможно. Попробуй — и убедишься в моей правоте.

Его мысли приняли более конкретное направление:

— Каковы же плоды долгожданной победы?

— Они стоят того, чтобы за них сражаться. Победитель имеет право пользоваться личным «бункером» и бесплатно посещать Балы, до тех пор, пока доходы с его имущества компенсируют затраты на его содержание. Если он небогат, он не будет чувствовать себя ущербным среди нас, ведь мы дорожим нашими демократическими идеалами.

Она посмотрела по сторонам и добавила:

— Как правило, доходы члена Круга предопределены изначально, так как опытные консультанты помогают ему распорядиться имуществом. Они подсказывают, куда выгоднее всего вложить деньги.

— Наверное, Круг неплохо наживается на вас.

— Certainement. Бизнес есть бизнес, да и Балы обходятся недешево. Но ведь мы и сами — члены Круга; имея акции какой-либо из его корпораций, мы получаем высокие дивиденды. Даже если через месяц тебя исключат, ты успеешь разбогатеть — ведь один объективный месяц равен примерно двенадцати календарным годам.

— Куда мне обратиться, чтобы мое имя внесли в список?

Он знал, куда, но надеялся, что она предложит свою помощь.

— Список будут составлять здесь, сегодня вечером. На Балу всегда присутствует кто-нибудь из офиса. За неделю-другую о тебе наведут справки, и тогда к тебе кого-нибудь пришлют.

— Наведут справки?

— Не о чем беспокоиться. Или у тебя биография не в порядке?

Судимость? Психическое заболевание? Неоплаченные долги?

Мур отрицательно покачал головой.

— Нет, нет и нет.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — повторила она.

— Неужели у меня действительно есть шанс выиграть?

— Да, — ответила Леота, прижимаясь щекой к ложбинке на его шее, чтобы он не видел ее лица. — До собеседования с Мэри Мод Муллен у тебя будет поддержка члена Круга. Но конечный результат целиком зависит от нее.

— Тогда мне действительно не о чем беспокоиться.

— Собеседование может продлиться всего несколько секунд. Но Дуэнье их будет достаточно. Она принимает решения мгновенно и никогда не ошибается.

— Я выиграю, — твердо произнес Мур.

Над ними мерцал зодиак.

Мур нашел Дэррила Уилсона в одном из баров городка Поконо-Пайнс. Актер, что называется, вышел в тираж: он почти ничем не напоминал героя знаменитого многосерийного вестерна. Тот был крутолобым, бородатым викингом прерий; у этого, казалось, по лицу прошел ледник, оставив за собой глубокие рытвины. Обрюзгший и поседевший за четыре года, он сохранил из своего облика только дорогостоящую насупленность. В кино он больше не снимался, а досуг проводил в баре, прижигая зоб огненной водой, в которой раньше ежедневно отказывал краснокожим. Ходили слухи, что он успешно «сажает» вторую печень.

Мур сел за его столик, опустил кредитную карточку в прорезь терминала, набрал на клавиатуре мартини и стал ждать. Заметив, что сидящий напротив человек не обращает на него внимания, он сказал:

— Вы — Дэррил Уилсон, а я — Элвин Мур. Хочу задать вам несколько вопросов.

«Самый меткий стрелок Запада» устремил на него мутный взгляд.

— Репортер?

— Нет. Ваш старый поклонник.

— Как же, рассказывай, — произнес хорошо знакомый Муру голос. — Я же вижу — репортер. Давай, вали отсюда.

— Мэри Мод Муллен, — отчетливо произнес Мур. — Старая стерва, богиня Круга. Что ты о ней думаешь?

Взгляд Уилсона наконец сфокусировался.

— А, претендент. Хочешь в этом сезоне взойти на Олимп?

— Угадал.

— Ну, и какие у тебя мысли?