Кладбище ведьм

— Что же вы так неосторожно, уважаемый? — спросил Крыгин. — Полезли в подвал, забыли свет включить, оступились, чуть все косточки себе не переломали! Нельзя так, в самом деле! Убиться же можно!

— Девушка где? — Грибов привстал на локте, морщась от боли, осмотрелся. В голове было тяжело, мысли путались.

Света хватало, чтобы осветить большую часть подвала. В тени кутались деревянные полки, покрытые паутиной и пылью. Кое-где стояли банки с закрутками, какие-то бумажные коробки. В одном углу горкой валялись мешки.

— Вы о ком? — спросил Антон Александрович, пытливо разглядывая Грибова. — Привиделось что-то?

— Здесь девушка была. Набросилась на меня, хотела убить. Ударила чем-то по голове… — пальцы будто сами собой провели по затылку, нащупали внушительную болезненную шишку. — Всё лицо мне исцарапала.

Крыгин улыбнулся.

— Вы же понимаете, как это странно звучит, — сказал он. — Зоя Эльдаровна прятала в подвале какую-то девушку? Серьёзно? Сейчас врач приедет, вы ему расскажите всё подробно. Вас не тошнит, кстати? Первый признак сотрясения, если позволите.

— Выпей, легче станет. — Повторил сутулый, продолжая держать миску.

Грибов взял, принюхался. Пахло молоком и мёдом, хотя жидкость в миске по цвету больше походила на обычную воду.

— Что это? Опять что-то от порчи?

— Обезболивающее и мёд. Пока врачей ждём.

Грибов сделал несколько глотков. Вода была вязкой, тёплой и приятной на вкус.

— Но я правда видел девушку, — сказал он. — Она набросилась из темноты.

— Мы бы её тоже увидели, уверяю вас, — ответил Крыгин. — Вы так шумно грохнулись, что мы почти сразу же и прибежали. Удивительно, как вообще можно соваться в непроверенное место вот так запросто. Что вас дёрнуло залезть в подвал?

Грибов пожал плечами. Он и сам теперь не понимал.

— Тут отвратительные бетонные ступеньки. А внизу ещё и гравий насыпан, — продолжал Крыгин. — Мы сами едва спустились. Судя по всему, вы оступились где-то на середине и покатились вниз. Лицом прямо в гравий, представляете? Вы теперь как Фредди Крюгер, если позволите. Но хотя бы живой!

Сутулый ухмыльнулся. В руках у него появились две тонкие свечки и зажигалка.

— Здесь тоже надо почистить, на всякий случай, — сказал он.

Зажжённые огоньки затрепетали. Цвета они были густого, почти красного.

Грибов допил жидкость и снова лёг на холодный пол. Он посмотрел на щербатый потолок и почему-то подумал о том, что на потолке совсем нет паутины. Зато есть какие-то бороздки вон там, вокруг лампочки и вдоль линии проводов.

Будто царапины.

Глава шестая

1.

Он не торопился выходить из автомобиля. Специально задержался, будто роясь в телефоне, а на самом деле наблюдал за Надей и дочерью, которые направлялись по изломанной и оледенелой тропинке к калитке тёщиного дома.

Ему нужна была пауза, чтобы слегка разобраться в том, что он ощущал. Подготовиться к длинному и трудному дню, который предстояло провести с семьёй.

А ведь когда-то они были счастливы вместе.

Наверное, ещё в самом начале семейной жизни можно предугадать, что случится потом, ведь она катилась по тем же рельсам, что и жизни многих других семей. Но разве кто-то об этом задумывается в тот самый «конфетно-букетный» период? Кто-то верит, что может разлюбить, сказать первое неосторожное слово, затем второе, не сдержать эмоций и сорваться, наконец, будто ошалевший пёс, разорвать хрупкую пульсирующую жилку отношений?

Но это случилось, жизнь мелькала разноцветными кусочками мозаики, как в калейдоскопе, а затем что-то сломалось, мозаика рассыпалась и остались только смутные воспоминания о минувшем счастье.

Тихо и незаметно исчезли разговоры после работы, пропал уют, ощутимый от присутствия двух людей в одном помещения — его место заняла холодная отстраненность, когда каждый занимается своим делом и не вмешивается в дела другого. Раньше смотрели телевизор вместе, теперь — по отдельности. Начали засыпать в разное время. Перестали общаться просто так, по мелочам. Пропали интересные истории, сплетни и слухи, но появилась тишина, растёкшаяся по квартире студёным молоком.

Если бы не дочь, размышлял Грибов, развод случился бы ещё раньше. Надя давно коротала вечера с подругами, или в компании с любимым вишневым «Мартини» и раскладыванием бесконечных пасьянсов в Ipad. Грибов, если не ездил на встречи, то сидел перед компьютером, раз за разом проходя надоевшую «Цивилизацию». А ведь делать-то было больше и нечего, кроме как возводить виртуальные укрепления, направлять орудия на недоразвитую Европу или командовать краснокожими на Североамериканском континенте. Вечер за вечером…

Тишина накатывала, убивая искренность, откровения, маленькие семейные секреты, радости. В какой-то момент Грибов понял, что когда дочь вырастет и съедет отсюда, то в квартире нечем будет дышать из-за тишины. Она заполнит все пыльные углы, проникнет в лёгкие и медленно убьёт обитателей квартиры, как убивает клопов липкий ядовитый порошок.

Тогда он сказал Наде, что хочет развестись. Буднично, спокойно, после ужина, когда Наташа отправилась в свою комнату.