Кладбищенский цветок

– Примерно неделю назад. Я по делам ездила в Москву, позвонила ей, и мы встретились в торговом центре, сделали кое-какие покупки и там же отобедали.

– О чём говорили? Вспомните, пожалуйста, каждую мелочь, – Краснопёров взял стул и сел поближе к Смирновой.

– Так, о ерунде. Она начала встречаться с Александром Басаргиным. Вы должны его знать, комментатор с телевидения, он часто мелькает на экранах, сейчас занялся продюсерской деятельностью. Мы с мужем даже обрадовались, может в этот раз повезёт, Виолетта образумится, остепенится, выйдет замуж и родит ребёнка. Она была в него безумно влюблена, весь обед мы проговорили о нём. Я предостерегала от неверных шагов, потому что за Басаргиным тянется целая вереница связей и романов. Да и его громкий развод пробил брешь в репутации.

– Она часто приезжала в Горячевск? – Ивушкин, не отрываясь, записывал.

– Нет. Летта любила город с суетой, магазины, тусовки. Здешняя тишина её раздражала. Однако она должна была приехать на ночь, чтобы подготовится к фотосессии, но не приехала.

– Вы звонили ей? – Павел знал ответ, он просматривал распечатку звонков, но хотел услышать ответ.

– Я не стала её беспокоить, догадывалась, что она с Александром.

Краснопёров мысленно кивнул: не врёт и это хорошо.

– А чем девушка занималась, где работала?

– Нигде. Они друг друга не любили, Летта работу, а работа Летту. Она даже помыть посуду не могла, обязательно что-нибудь разбивала. Виола была поздним ребёнком в семье, родители в ней души не чаяли, вот и разбаловали.

– На что она жила?

– Её полностью содержал Эдуард. Пополнял банковскую карту и следил за всеми платежами.

– Когда похороны? – спросил Ивушкин, не отрываясь от писанины.

– Мы похоронили Виолетту вчера.

– Как похоронили? – в один голос спросили полицейские.

– По христианскому обычаю. К похоронам всё было готово, и когда разрешили забрать тело, мы не стали тянуть. Пригласили только близких, тихо помянули в ресторане вот и всё.

– На каком кладбище? – Краснопёров спросил растерянно, уж слишком неожиданным и скорым оказалось погребение молодой женщины.

– На Николо-Архангельском, – Ирина Смирнова почему-то смутилась. Она посмотрела на макушку Ивушкина, который не отрывался от бумаг, и продолжила сбивчиво. – Хотели рядом с родителями Эдуарда на Новодевичьем кладбище, но чтобы туда попасть, нужна куча документов и разрешений.

– Но это далеко за Кольцевой дорогой, в Балашихе! – Павел мысленно прикинул расположение погоста.

– Вы знаете, смерть равнодушна, потому и ходит с косой, а не с огненным факелом. Старуха хладнокровно забирает жизни, а огонь предполагает стихию, негодование, презрение, страх, страсть, то есть взрыв чувств и эмоций. Смерть лишает как раз именно этого, а пустому телу нет разницы, где, с кем в соседях, и в каком гробу лежать, – женщина снова промокнула уголки глаз. – Эдуард Семёнович человек довольно известный в определённых кругах, поэтому лишняя шумиха ему ни к чему. Это личности из шоу бизнеса с удовольствием вываливают на публику свои недуги, давнишние изнасилования, нелепые кражи трусов в зарубежных отелях и прочую шелуху. Мало того, сами придумываю скандалы, чтобы о них не смела забывать аудитория.

– Да вы философ, – Краснопёров усмехнулся, на самом деле он мысленно соглашался с рассуждениями Смирновой.

– Я закончила филологический факультет университета, но быстро вышла замуж, родила ребёнка и по профессии никогда не работала.

– Скажите, – Ивушкин отодвинулся от стола, – а статья с фотографиями в журнале вышла?

– Да. Кстати получился отличный репортаж, но о смерти Виолетты не упоминается, Эдуард попросил не разглашать приватную информацию.

– Мог кто-то из бывших мужей или воздыхателей желать ей смерти? – Евгений снова уткнулся в бумаги.

– Конечно, нет! Летта умела расходиться без скандалов и дележа имущества. В этом ей помогал Эдуард.

– Вы знали кого-то из её подруг? – Павел поднялся. Разговор можно уже заканчивать, из него не пролезло ни единого толкового зерна.

– Пару раз встречались случайно на показах моды. Некая Елена Вострякова, о ней толком ничего не знаю, только то, что крутится в модельном бизнесе. Ей далеко за тридцать, но если держать себя узде, можно топать в топ моделях до глубокой старости, как Наоми Кэмпбелл, которой уже под пятьдесят.

– Это кто такая?

Полюбопытствовал Евгений, а Краснопёров усмехнулся:

– Чёрная пантера. Да, не важно, ты Ивушкин продукт другого времени.

– Чуть не забыла спросить, когда отдали вещи Летты, то мы не обнаружили антикварных серёг. Эти серьги семейная реликвия, передавались из поколения в поколение с позапрошлого столетия. Золовка их никогда не снимала, даже когда отправлялась в сауну, считала, что они приносят ей удачу.

– Очень дорогие? – Ивушкин посмотрел на Павла, выдвинул ящик стола и, не вынимая папки, пробежал глазами материалы дела с фотографиями.

– Изделия никто не оценивал, но думаю, что очень ценные, с чистыми изумрудами и бриллиантами.