Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Посылает ко всем чертям. Да, я слышала. А как тебе Лола? Ты с ней еще не переспал?

— Нет!

— Тогда ты единственный парень в «Кэвершемских высотах», который этого не сделал, — заявила я. — Еще выпить хочешь?

— Давай. А ты как? — спросил он. — Расскажи мне о твоем потустороннем муже.

— Да нет у меня мужа, — сказала я, — и не было никогда.

— Но ты же мне говорила…

— Может, просто хотела, чтобы ты отвязался. Был один парень по имени Орешек в Хроностраже, но это было давно. Он погиб от темпоральной пер-ре-груз-ки..

— Чего?

— Постарел преждевременно. Он умер.

Я вдруг почувствовала себя как-то неловко и посмотрела на стакан и полупустую бутылку.

— В чем дело, Четверг?

— Да так. Знаешь, бывает иногда: вдруг что-то вспоминаешь, но не понимаешь почему. Что-то вроде «обратного кадра».

Он улыбнулся.

— У меня немного воспоминаний, Четверг. Я ведь генерат. Может, у меня и могло быть прошлое, но меня не сочли достаточно важным персонажем для этого.

— Это танк? То есть это так? Ладно, я только что подумала о Белой лошади в Уффингтоне, дома. Теплая мягкая трава, синее небо, теплое солнце на лице… Почему я это вспомнила?

— Понятия не имею. А тебе не кажется, что тебе уже хватит?

— Все путем, — возразила я. — Я в полном порядке. Мне никогда лучше не бывало. А каково это — быть генератом?

— Неплохо, — ответил он, делая еще глоток вина. — Всегда есть шанс получить новую роль, если ты достаточно усерден и постоянно участвуешь в Программе по обмену. Семьи у меня нет — может, и к лучшему.

— Моя мамаша — посмешище, а отца просто не существует, — поделилась я. — Он странствующий по времени рыцарь… не смейся… а еще у меня два брата. Оба живут в Суиндоне. Один — священник, а другой…

— Кто?

Мне снова стало не по себе. Может, из-за вина. Я посмотрела на руку.

— Я не знаю, что он делает. Мы много лет не разговаривали.

Снова «обратный кадр», на сей раз Крым.

— Бутылка пуста, — пробормотала я, пытаясь налить вина.

— Ты бы сначала пробку вынула, — заметил Арнольд. — Позволь мне.

Он взял штопор и после упорных трудов вытащил пробку. Думаю, он был пьян. Некоторые люди удержу не знают.

— Как тебе Кладезь? — спросил он.

— Нормально, — ответила я. — Потустороннику тут очень неплохо живется. Никаких счетов оплачивать не надо, всегда хорошая погода и, что лучше всего, никакого «Голиафа», стряпни моей матушки или ТИПА.

— ТИПА умеет стряпать?

Я по-дурацки захихикала, он тоже. Через пару секунд мы оба истерически хохотали. Я сто лет так не смеялась.

Смех оборвался.

— А над чем это мы?

— Не знаю.

И мы снова расхохотались.

Я отдышалась и отпила еще вина.

— Ты танцуешь?

Арни озадаченно глядел на меня несколько мгновений.

— Конечно.

Я взяла его за руку и повела в гостиную. Нашла пластинку и поставила на проигрыватель. Положила ему руки на плечи, а он обнял меня за талию. Ощущение было странное и почему-то неправильное, но мне было все равно. Я сегодня потеряла хорошего друга и заслуживала небольшого расслабона.

Заиграла музыка, и мы начали медленно танцевать. Раньше я много танцевала — наверное, с Филбертом.[57]

— Для одноногого ты хорошо танцуешь, Арни.

— У меня две ноги, Четверг.

И мы снова расхохотались. Я припала к нему, он оперся на софу, чтобы не рухнуть. Пиквик посмотрела на нас с отвращением и встопорщила перья.

— У тебя тут, в Кладезе, есть девушка?

— Нет никого, — медленно ответил он.

Я потерлась своей щекой о его щеку, нашла его губы и поцеловала очень ласково и бесцеремонно. Он начал отстраняться, но затем перестал и ответил на поцелуй. Ощущение оказалось до опасного приятным. Я не понимала, почему так долго оставалась одинокой.

Он оторвался от моих губ и отступил на шаг.

— Четверг, это все неправильно.

— Да что тут может быть неправильного? — спросила я, глядя на него и покачиваясь. — Хочешь пойти посмотреть мою спальню? Там такой классный потолок!

Я споткнулась и вцепилась в спинку дивана.

— Ну что уставилась? — спросила я Пиквик, сердито глядевшую на меня.

— У меня в голове стучит, — пробормотал Арнольд.

— И у меня тоже, — ответила я.

Арнольд склонил голову набок и прислушался.

— Не, это не в голове, это в дверь.

— Это двери восприятия, — заметила я. — Или небес и ада.

Он открыл дверь, и вошла очень старая женщина в синем бумазейном платье. Я начала было хихикать, но заткнулась, когда она подошла ко мне и отняла у меня стакан.

— И сколько ты уже выпила?

— Два? — ответила я, опираясь на стол.

— Две, — поправил Арни. — Бутылки.

— Два, — ответила я. — Ящика. — И снова захихикала, хотя на самом деле ничего смешного не было. — Слушай, бумазейная тетка, — погрозила я пальчиком, — лучше верни мне стакан!

— А о малыше ты подумала? — ответила она, грозно глядя на меня.

— Каком таком малыше? У кого малыш? Арни, у тебя малыш есть?

— Дело обстоит хуже, чем я думала, — пробормотала она. — Такие имена, как Аорнида и Лондэн, ничего тебе не говорят?

— Ни-че-го, — ответила я. — Но если хочешь, я выпью за них. Привет, Рэндольф.

Рэндольф и Лола стояли в дверях и с ужасом смотрели на меня.

— Ну? — сказала я. — У меня что, еще одна голова выросла или как?