Клады Отечественной войны

...зашла речь о визите работников из Исторического музея. Орешников рассказывал, что на план этого места в советское время у французов была обменена скульптура Наполеона I, если этот обмен подтвердится, то можно предположить, что это достаточно серьёзно. Орешников слышал обрывки разговоров рабочей комиссии, в состав которой входили: Кончаков Иван Васильевич, бывший директор нашего краеведческого музея, Бомот... возможно, он зам. директора Исторического музея, Стародубцев, бывший начальник милиции... что они два дня (по ночам) делали раскопки — окружали это место милицией и под свет фар производили раскопки, это место находится от реки Гжати в шагах... (количество шагов неизвестно) в  р-не стрельбища. Это место мне было известно. Недавние поиски результатов не дали — площадь достаточно большая и, не имея более точного плана, обнаружить что-либо будет затруднительно — на этом месте лес и около берега заросли черёмухи, которая осложняет приборный поиск, а также минувшая Вторая мировая война.

2-й визит — был уже Миляев И. Д., как мне удалось узнать, он организовал экспедицию в этот район и пытался привлечь командира поискового отряда для поиска на местности со щупом, но что-то не сложилось и в его изысканиях... Он говорил, что уже многое позабыл, но помнит, что во время поисков пошёл сопутствующий “подъёмный материал”, но финансирование кончилось, и работы пришлось свернуть».

Письмо, конечно, малоинформативное, однако вполне достаточное для того, чтобы всё же преодолеть лень и съездить в современный Гагарин, своими глазами посмотреть на размах поисковых работ, которые вроде бы там проводились (при свете фар). Этому была, разумеется, и ещё одна причина. Вот что писал об этом времени бесславного похода Арман де Коленкур.

« 29 октября мы (гл. квартира с императорским обозом) прибыли в Гжатск. Стоял сильный мороз. Здесь в районе Гжатска зима давала себя чувствовать более сильно, чем под Боровском. Люди хорошо переносили наши длинные переходы, несмотря на морозы и дурное состояние дорог. Но с лошадьми дело обстояло иначе. Дурное качество корма, добываемого в восьми верстах от главной дороги, изнуряло лошадей. Лошади, не отличавшиеся особо мощным сложением, погибли все. В запряжке шли резервные лошади, да и их не хватало. Мы начали уже бросать свои повозки на дороге».