Клады Отечественной войны

То есть уже 25-го император задумал и начал осуществлять резкий поворот к Студёнке, чтобы вновь выйти на главную дорогу в районе Зембина. Он понимал, что идти в отрезанный от правого берега Борисов бессмысленно и опасно.

Сержант Бургонь сообщает.

«От Лошницы армия двигалась в следующем порядке:

Императорская группа, за ней шли 800 человек офицеров и унтер-офицеров.

Пешая императорская гвардия и егеря. Первый полк старших гренадеров, второй полк старших гренадеров (с ними Пикар).

За ними шли 30 000 войска.

Эта колонна была протяжённостью до 15 вёрст. Все рода войск. В арьергарде шли полки “молодой” гвардии, а за ними артиллерия и несколько фургонов. Большая часть артиллерийского парка под командованием генерала Негра была уже впереди. Среди ночи мы прибыли в Старый Борисов (село). Наполеон остановился в 2-этажном доме на втором этаже. Мы поместились через дорогу позади теплицы. Генерал Роге поместился в теплице замка».

Замок, конечно, не замок, но вполне добротный и просторный дом князя Радзивилла, который, конечно же, смотрелся настоящим замком на фоне убогих деревянных построек местных крестьян. Должен сказать, что и это здание и комната (в которой сегодня работает местный музей) сохранились до наших времён.

Кастеллан.

«24 ноября. На пути к Лошнице мы слышим канонаду герцога Беллунского (маршал Виктор). Маршал Удино находится со 2-м корпусом в Борисове. Вчера у него было удачное “дело”, он вытеснил неприятеля, который, отступая, сжёг мост, но побросал все свои экипажи (1500 повозок). Корпус маршала Нея состоит теперь из 600-700 человек. По-прежнему снег.

26 ноября Император на лошади отправляется в Студёнку, селение и двух милях (примерно 7 км выше по течению реки) направо, около берегов Березины. Продолжают наводить два моста начатые накануне. Неприятель мешает переходу, только посылая казаков».

Ага, так вот, значит, когда совпали два крайне важных «граничных» условия, при которых возможно было заложение бочонка с драгоценностями! Так вот, значит, где именно это случилось! Получается, что именно 28 ноября оказалось для армии Наполеона поистине чёрным днём. И судьбу Великой армии решали часы и даже минуты. Многим тогда казалось, что всё потеряно и катастрофа неизбежна. С одной стороны от Большого Стахова в сторону Брилей, что на правой стороны Березины, наступали части генерала Чичагова. Но и здесь, на левом берегу, обстановка создалась критическая. Сотни обозных фургонов, карет и колясок, кавалеристы на измочаленных лошадях, тысячи отягощённых собственным скарбом людей, личные фаэтоны, как военных, так и гражданских лиц, теснились около мостов, пытаясь прорваться на другую сторону. В довершение всех бед русские командиры, сообразившие, что французы ускользают, успели подтянуть к месту переправы несколько крупнокалиберных пушек и начали беглый обстрел Студёнки, который поверг в ужас всех припозднившихся (а их было много тысяч).

Вот тут-то и началось то, что обыкновенно называется всеобщей паникой. Люди теряли от ужаса головы и совершали такие деяния, о которых в нормальных условиях не могли и помыслить. Одни бросили свои экипажи и нажитое непосильным трудом добро и прорывались через мост, прокладывая себе путь оружием. Другие торопливо грабили брошенные экипажи и раненых, тут же закапывая награбленное в землю либо пытаясь перетащить его на другую сторону. И похоже, что те французы, которые зарыли заветный бочонок, тоже оказались в той самой безумной людской круговерти, среди непрекращающейся метели, оглушительных разрывов бомб, криков о помощи и хаоса повального бегства.