Клады Отечественной войны

«Жестокая необходимость принуждает меня с сожалением признаться в тех потерях, которые мы потерпели, желая ускорить наше движение».

Проблема тех не по-осеннему холодных дней заключалась в том, что громадный транспорт, который был под началом Евгения Богарне, потерял 800 упряжных лошадей. Весь груз, что везли эти лошади, пришлось срочно утопить в ближайшем озере. Вот он и писал свой доклад, оправдывался...

Вот и здесь у местечка Селище произошла та же самая коллизия. Те же проблемы, только ещё более усугубившиеся. Жуткий мороз, бескормица, обледенелая дорога... Вот вице-король и пишет вновь: «И желая ускорить наше движение...» впрочем, можно и не продолжать, и так всё предельно ясно.

Рассматривая карту 1825 года, находим, что в 1812 году было два места, где располагалось поселение Селище (что в переводе и означает — поселение). Одно в 3-5 дворов находилось в овраге с левой стороны дороги (если смотреть по ходу движения армии Наполеона). Другая часть в 3-5 дворов находилась перед оврагом с правой стороны дороги. По другой стороне дороги рос большой лес. Вот это-то второе поселение и было тем, где ранее стоял старый господский дом. К нему шла просёлочная дорога и, скорее всего, именно здесь, на пересечении двух дорог, и стоял остроконечный, хорошо заметный со всех сторон верстовой камень.

В принципе наш славный Кастеллан, в прямом смысле этого слова, элементарно попирал ногами зарытые накануне сокровища, поскольку бестолково топтался на этом месте целых полдня, вместо того чтобы с пользой для дела заняться поисками золота. Впрочем, это всё специфические кладоискательские шутки — ведь он и понятия не имел о том, что именно лежит под толстым слоем пепла согревающего его костра.

Так что же у нас в конце концов получается? А получается то, что легенда о сокрытии нескольких бочонков с франками и луидорами у селения Селищи весьма и весьма правдоподобна. Она сильно напоминает уже известные нам истории Якоба Кёнига и Станислава Рачковского. Всё тот же тип захоронения, накрепко связанный со стереотипом клада «до востребования». Основной ориентир, вспомогательный (местный) ориентир и уточняющий ориентир. И, конечно же, не исчезни остроконечный камень во время строительства дома, нам не было бы о чём писать впоследствии. То есть, если рассуждать чисто теоретически, то зарытые бочонки до сих пор ожидают своего освобождения из 190-летнего плена.

К сожалению, поиски 2-или 3-миллионного клада сильно затруднены и осложнены тем обстоятельством, что в том месте, где они, скорее всего, были закопаны, выстроена деревня в десятки дворов. Частные владения сельских жителей, знаете ли... белорусских крестьян... мягко скажем, небогатых... Так что шансов на успешную работу для прочитавших эту книгу поисковиков практически нет. К тому же их просто не пустят на порог, когда они заявятся к ним со скромным предложением поискать в крестьянских огородах несколько миллионов долларов. Да к тому же нужно помнить и о бытовом, чисто железном мусоре, которым щедро засорено любое жилое место в пределах бывшего Советского Союза. Надо признать, что это и на самом деле сущее бедствие для кладоискателей. Иной раз приходится с горечью констатировать, что перспективнейшие кладоносные районы совершенно выпадают из поискового пространства из-за ужасающей замусоренности бытовым и производственным металлом.

К тому же не забудем, что масштабные поиски там проводились много лет, начиная с памятного 1840 года. Один из поисковиков, некто Л.С. (впервые и поднявший данный вопрос на страницах виленской газеты в 1910 году) долгое время жил в той местности. Им было собрано много доказательств пребывания здесь французов. Пуговицы со скрещенными пушками, стальные шомпола, части старинного оружия, отдельные монеты... Правда, основного клада отыскать ему так и не удалось. По его словам, не удалось, а там... кто знает. Кто же честно сознается?

 3 декабря

«Император и главная квартира выступают из Седлиц и приходят в Молодечно. Наполеон остановился в доме, похожем на настоящий замок. Дом принадлежал князю Огинскому. Рядом с домом находился прекрасный парк, в парке было много фруктовых деревьев. Наполеон в этом доме написал свой последний бюллетень.