Читаем Клады великой Сибири полностью

Клады великой Сибири

Фантастический роман некогда популярного писателя Петра Орловца (1872–1929) – своеобразный литературный реванш за поражение в Русско-японской войне 1905 года. В основе сюжета лежит изобретение инженера Бромберга – военный чудо-корабль, способный подниматься на недосягаемую высоту и погружаться в морскую пучину. И пусть средства на его постройку приходится добывать путем ограбления… Но что же поделать, если грабитель умоляет считать его честным человеком, обещает вернуть все с процентами и готов пожертвовать собой ради великой цели.

Петр Орловец

Прочее / Классическая литература18+
<p>Петр Орловец</p><p>Клады великой Сибири</p><p>Клады великой Сибири</p><p><emphasis><sup>Роман</sup></emphasis></p><p>I. Таинственный покупатель</p>

Петербург еще не просыпался.

Темную ночь уже начинал сменять туманный, сырой рассвет, но улицы еще оставались глухими – словно вымершими.

Кое-где, сгорбившись на козлах, дремали извозчики, у ворот мирно похрапывали дворники, прекрасно зная, что в эту глухую часть города не заберется бдительное око начальства.

Загородные рестораны вроде «Ливадии», «Самарканда» и «Аркадии» тоже померкли, и шум кутящей толпы не нарушал тихо дремлющий воздух Новой Деревни.

Конечно, никто не обратил внимания на то, что в такое неурочное время в одном из отдаленных домиков по Банному переулку в окнах засветился свет.

Впрочем, если бы кто-нибудь заметил этот свет, он не смог бы проникнуть взором внутрь домика, так как плотные белые занавески ревниво прикрывали окна.

Между тем свет, продержавшись около двадцати минут, снова погас, а минуту спустя в доме хлопнула дверь и из калитки осторожно вышел мужчина.

В темном тумане нельзя было различить его лица.

Оглянувшись во все стороны, он повернул направо и быстро зашагал к третьей линии.

Тут он снова свернул налево, прошел с полверсты и остановился около одного из домов на самом краю Новой Деревни.

– Все еще спит! – сказал про себя незнакомец.

И, подойдя к окну, он тихо постучал в раму.

Внутри дачи послышался шорох, потом в окне появился слабый свет, и чей-то глаз осторожно выглянул из-за занавески.

– Кто там? – спросил голос изнутри.

– Безусый Капитан. Отоприте! – ответил ему с улицы пришедший.

Глаз исчез, и через минуту входная дверь отворилась, а незнакомец вошел в дачу.

Следом за хозяином он прошел по темному коридору и вошел в довольно просторную комнату, освещенную небольшой лампой.

При свете этой лампы можно было хорошо рассмотреть лица незнакомцев.

Хозяин квартиры, Семен Васильевич Бромберг, был среднего роста мужчина, лет сорока пяти, некрасивый, с жиденькой бородкой и энергичным, открытым, умным лицом, почти совершенно стушевывавшим его неправильные черты.

Наоборот, вся фигура его гостя так и привлекала внимание.

Это был крепкий, немного выше среднего роста, тридцатипятилетний брюнет, гладко выбритый, красивый, статный, с орлиным взором, дышавшим непреодолимой волей и отвагой.

Лишь только гость переступил порог комнаты, хозяин протянул ему руку.

– Ну, здравствуйте. Иван Александрович! – проговорил он, пожимая гостю руку. – Удивительный вы человек! Я никак не могу понять, зачем вам понадобилась такая таинственность?!

– Так надо. Впрочем, вы это скоро узнаете! – ответил незнакомец. – Надеюсь, вы уже обдумали детально мое предложение.

Бромберг усмехнулся и пожал плечами.

– Вы немного странно рассуждаете! – сказал он, глядя с улыбкою на гостя. – Ведь до сих пор я даже не знаю, кто вы такой. Вы явились ко мне несколько дней тому назад неизвестно откуда, мы разговорились, и я, узнав, что вы ищете купить какое-нибудь ценное изобретение, предложил вам свое. Я хотел предложить его министерству и знаю, что его взяли бы, хотя волокита шла бы не менее двух лет…

– Тогда как со мною не будет никакой волокиты, – перебил гость.

– Судя по вашим словам, да! – кивнул головой Бромберг. – Но… ведь вы сами сказали, что у вас нет достаточных средств!

– Не отказываюсь от своих слов. Но если у меня нет денег сейчас, то с вашей помощью я достану миллионы! – сверкая глазами, воскликнул незнакомец.

– Я желал бы знать ваш план. Простите, что инженер-механик Бромберг говорит сегодня как делец.

– Пожалуйста! Лучше вести игру начистоту! – просто согласился незнакомец. – Садитесь, и будем говорить о деле.

Они подошли к деревянному дивану и опустились на него.

– Я вас слушаю, – сказал инженер.

Гость обвел глазами комнату, почти всю заставленную столами, на которых кучами валялись чертежи, планы и чертежные инструменты.

– Я долго искал именно такое изобретение, как ваше! – страстно заговорил незнакомец. – И вот совершенно случайно наткнулся на вас. Надо вам заметить, что я с давних пор сильно интересовался воздухоплаванием и подводным делом. Я много учился, многое видел по этим отраслям, и, когда вы впервые изложили мне ваш план, я сразу признал вас за того именно человека, который в состоянии разрешить эту грандиозную, мировую задачу…

– Благодарю вас! – перебил инженер, лицо которого мало-помалу принимало вдохновенный вид.

– Да, да, не перебивайте меня! – остановил его незнакомец. – Я сердцем чувствую, что не ошибся. Знаю я, что главная беда всех изобретателей – это безденежье. Для того чтобы добиться получить деньги даже на модель, вам придется обойти двадцать раз все инстанции. Потом пойдут комиссии, подкомиссии, утверждения, рассмотрения и в конце двух лет ассигновка. Модель ваша будет действовать прекрасно. Аппарат потребует большой затраты, и поэтому начнутся снова комиссии и подкомиссии…

– Совершенно верно! – сказал с тоской инженер.

– У меня мало средств, – продолжал между тем незнакомец, – но тем не менее я дам вам на постройку модели. Сколько для этого нужно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Суер-Выер и много чего ещё
Суер-Выер и много чего ещё

Есть писатели славы громкой. Как колокол. Или как медный таз. И есть писатели тихой славы. Тихая — слава долгая. Поэтесса Татьяна Бек сказала о писателе Ковале: «Слово Юрия Коваля будет всегда, пока есть кириллица, речь вообще и жизнь на Земле».Книги Юрия Коваля написаны для всех читательских возрастов, всё в них лёгкое и волшебное — и предметы, и голоса зверей, и деревья, и цветы полевые, и слова, которыми говорят звери и люди, птицы и дождевая вода.Обыденность в его книгах объединилась с волшебной сказкой.Наверное, это и называется читательским счастьем — знать, что есть на свете такие книги, к которым хочется всегда возвращаться.Книга подготовлена к 80-летнему юбилею замечательного писателя, до которого он, к сожалению, не дожил.

Юрий Иосифович Коваль

Проза / Прочее / Классическая литература