Клан

– Да, а тебе лучше и не знать, – взгляд отца, в котором Пит с удивлением обнаружил страх, опустился к полу. – Раз говоришь, что девчонка выживет, мы с Питом сделали что могли, и нам пора вертать домой.

Веллман изучил лицо Джека.

– Что происходит?

– Забудь, док. Богом прошу. Это самое лучшее.

– Ни черта, Джек. Девушку будут разыскивать, а я не знаю, с чего начать. Это работа для шерифа, а как он поможет, если ничего не знает? – Он бросил взгляд на Пита и изменился в лице. – А вы с этим никак не связаны, ребята?

Пита будто ударили под дых:

– Да вы чего, док! Мы ее так и нашли, чесслово. Лежала на дороге, плевала кровью. Небось, не приехай мы, она бы уже кому под колеса попала или поджарилась на солнце. Мы с батей ее загрузили и тут же сюда, правда?

– Правда, – сказал Джек, не сводя глаз с пола, словно разглядывал что-то чрезвычайно интересное. – Это не наших рук дело.

– Но ты знаешь, чьих?

Джек помолчал, затем поднял голову и опустил тяжелый взгляд на сына:

– Дуй в пикап.

– Но я хочу…

– Живо.

Пит знал, что спорить бесполезно. Он уже получал отцовскую трепку и за меньшее. Но, прежде чем подчиниться, спросил Веллмана:

– А можно опосля вернуться и ее повидать?

– Если твой папа не против.

– Посмотрим, – сказал Джек.

Пит знал, что это означает «нет».

Отец отступил, чтобы мальчик мог уйти.

– Спасибо, что подлатали ее, – сказал Пит доктору.

Старик кивнул.

– Без вас, ребята, я ничего бы не сделал. Я бы сказал, что вы спасли ей жизнь.

– Расскажете ей, кто ее привез?

– Обязательно, сынок.

Подросток неохотно подчинился отцу. Он прошел между двумя мужчинами в невидимом облаке их смешавшихся запахов: пота, табака и дезинфицирующего средства. На пути к двери помедлил, притворившись, что засмотрелся на полупустые комнаты докторского дома, надеясь подслушать, что такого знал его отец. Но они молчали, очевидно понимая, что он еще рядом. Раздосадованный загадкой, Пит открыл дверь и вышел под дождь.

* * *

– Ты сам знаешь, что я обязан сообщить, Джек.

– Знаю.

– Тогда придумай причину получше, почему я не должен этого делать.

Джеку было страшно. В последние несколько часов его предал здравый смысл, а все потому, что с ним в пикапе ехал сын. Если бы Пит остался дома, он бы подчинился чертову благоразумию и проехал бы мимо, увидев девчонку на дороге. Конечно, потом его замучила бы совесть, но на этот случай есть виски, и прибегал он к нему не в первый раз. За шестьдесят один год тяжелой жизни он неплохо наловчился заметать неприятности под коврик и притаптывать, чтобы потом проходить мимо, а не разглядывать. Но он знал, что мальчик так просто этого не оставит. Глупый еще, не понимал, что между добром и злом простирается широкая серая область, особенно когда речь идет о собственном здоровье. Еще не узнал о чудовищах, которые питаются самаритянами.

Джек заметил девушку раньше Пита, но молчал, даже пытался как-нибудь отвлечь мальчишку, чтобы и он ее проглядел. Сказал, что надвигается буря, судя по виду туч над холмами слева. Надо было понимать, что мальчик смекнет. Он редко говорил сыну больше пары слов без необходимости – так и не научился с ним общаться за все эти годы. И тем более, не заводил праздные разговоры о погоде, так что, вместо того, чтобы смотреть в окно на тучи, а не на девушку, Пит нахмурился и посмотрел на отца. А потом проследил за взглядом до свернувшегося калачиком силуэта на обочине. Даже тогда, несмотря на то что Пит схватил Джека за руку и показал на несчастную, тот подумывал просто нажать на газ и рассказать подростку то, о чем он сейчас рассказывал доктору:

– Просто… беда будет, док.

– Какая еще беда?

Джек искал слова, чтобы объяснить все, не объяснив ничего, но в голове скакали мысли и закипала паника. Нужно успокоиться. Он пригладил волосы и умоляюще посмотрел на Веллмана.

– Есть выпить?

Доктор кивнул.

– Идем на кухню.

4

В натужном свете умирающего дня Пит изучал бурые пятна на пальцах, затем выставил их под дождь. Как странно – ее кровь на его коже, что-то личное, чем бы она с ним не поделилась, будь на то ее воля. Он узнал тайну, в которую ее еще не посвятили, получил то, о чем она не знала, что лишилась. Когда руки намокли, он вымыл их и вытер о джинсы. Ему вдруг стало грустно – будто из-за неуважения, будто для него ее кровь значила не больше, чем грязь, которую не терпится смыть. Но у него и язык не повернулся бы такое сказать. Болтаясь у двери доктора Веллмана, все еще надеясь подслушать разговор, который заглушали рокот далекого грома и шелест дождя, Пит мечтал оказаться внутри. Не рядом со взрослыми и их перешептываниями, а в комнате девушки, чтобы, когда она проснется, рядом была хоть одна живая душа. Ему была ненавистна мысль оставить ее в одиночестве – как ранее она наверняка чувствовала себя, когда над ней надругался нападавший. Одинокая, беспомощная, потерянная. От этих мыслей сердце обливалось кровью.

Выйдя из-под крыши крыльца, Пит сощурился из-за дождя и пригляделся к пикапу. Тот смотрел в ответ слепыми фарами у хромированной решетки, которая давно не блестела.