Клан. Человеческий фактор

— Взъелся? — Андрей Аристархович ударил кулаком в стену, от чего по ней зазмеилась трещина. — Тебя по-хорошему Силы лишить на пару лет стоит! Или вообще из рода гнать поганой метлой! Ты не мужчина. И не маг. Ты — выродок, позор на мои седины и горе твоей матери! Только полное ничтожество, не способное привлечь женщину личными качествами и достойными поступками, в своей глупости, трусости и малодушии опускается до насилия. Ты просто жалок! Как я могу доверить тебе власть, тайные знания и родовую Силу, если тебе даже ключ от дачи доверить нельзя! Как, скажи, как ты собираешься контролировать линии реальности, если собственный член в штанах контролировать не в состоянии? Ты не достоин родовой магии и статуса в иерархии. Обезьянам не дают допуска к управлению ядерными ракетами, а из корабельной крысы от ин и до веку не сделать капитана. Не смей называть меня отцом, пока не научишься вести себя достойно!

— Я болван. Прости, отец! То есть, виноват, товарищ полковник, — склонил голову парень перед отцом, едва сдерживая слезы запоздалого понимания и раскаяния.

— Не у меня прощения проси! Хотя, такое не прощается, — отрезал Андрей. — Подумай о своей сестре. Как бы тебе понравилось, если бы, не приведи Свет, Тьма и Хаос, на месте этой девчонки оказалась Рита? В руках такого же ублюдка, как ты сам?

— Убил бы на месте гада! — непроизвольно сжал кулаки Виктор. Даже представить жутко, что такое чисто теоретически могло бы произойти с его обожаемой Ритулей, янтарноглазой младшей сестренкой, такой чистой, красивой, беззащитной и так похожей на маму.

— По твоей логике выходит, что твоя сестра священна, а над другой девушкой можно издеваться лишь потому, что у нее нет такого отца, как я, и такого брата, как ты? Что за нее никто не убьет на месте, никто не вступится, что не посадят и даже по морде не отхватишь? Тогда ты не только подонок, но еще и трус.

Виктор побелел сильнее мертвяка. В глазах отца было такое разочарование и презрение, что парень ощущал это как физическую боль, выворачивающую наизнанку. Выродок. Подонок. Ничтожество. Трус, покрывший позором свой род. Как с этим жить?

— А как бы с этим жила она? — безжалостно добил отец. — Если бы вообще захотела жить. Не веришь — взгляни на линии реальности и убедись. Вообще, нормальный маг смотрит на них перед тем, как принять решение, а не тогда, когда уже наломал столько дров, что лесоповал отдыхает.

Виктор молча разглядывал линии реальности и все больше холодел. Если бы не сильная линия отца, изменившая узор событий, тоненькая линия жизни девчонки оборвалась бы с вероятностью более 80 %.

— Нравится? — ледяным тоном поинтересовался патриарх. — Вот и подумай об этом. Подумай также, как бы ты ко мне относился, если представить, что я издевался над твоей матерью, насиловал и мучил ее? Что вы, мои дети, плоть и кровь, зачаты в боли, страхе и насилии? Что ваша мать всей душой ненавидит и заслуженно проклинает меня и мою кровь, а значит, и вас? Что было бы, если бы я принимал решения не той головой, что на плечах, а той, что в штанах, даже не глядя на линии реальности и не оценивая последствий, подобно безнадежному идиоту?

— Не знаю, даже представить себе такого не могу, — растерялся Виктор. — Презирал бы, наверное.

— Вот и поразмысли на досуге, как должен вести себя маг, чтобы не позорить свой род и не давать своим детям поводов себя презирать. Реальность демонски взаимна, сын. И ты никогда не угадаешь, где, когда и каким образом зеркало мира отразит твои же действия. Ты — маг по крови, и сам выбираешь, кем тебе быть и что делать. Но не забывай, что всему есть цена и на любую силу найдется другая сила, это базовый закон мироздания, который знают даже семиклассники! Подумай. У тебя есть время, пока я буду исправлять твои ошибки.

— Что ты с ней собрался делать? — побледнел молодой наследник.

— Сотру память о последних событиях и отвезу домой, что еще мне с ней делать? — вздохнул в одночасье постаревший патриарх рода Ивашиных. — Девушка не виновата в том, что я не сумел достойно воспитать сына.

Слова отца, сказанные 14 лет назад, подействовали на Виктора отрезвляюще, эффектом сравнившись с ледяным душем или оглушающим боевым заклинанием. Вынырнув из омута воспоминаний, маг лишь глухо прошипел неразборчивое проклятие, прижимая к груди горячее, еще содрогающееся тело желанной девушки. Девочка с тихим стоном доверчиво откинула голову на его плечо и затихла, полностью расслабившись в его объятиях. Доверяясь. Мягкие теплые губы, еще хранившие следы его поцелуев, были так близко, что почти касались шеи, щекоча ее теплым дыханием. Влажные светлые волосы пахли морем, солнцем, ветром и немного — детством, той чистотой и наивностью, которые маг давным-давно не встречал в женщинах. Аура малышки переливалась радужными искрами, игриво покалывающими ауру

мага при попытке до них дотронуться. Сейчас Ивашин скорее бы завязал член морским узлом, чем позволил себе обидеть девочку, обмануть ее доверие, напугать или причинить боль.