Клан. Человеческий фактор

— Пять минут и ни секундой больше, — строго обозначил сроки Виктор, но в глазах мужчины плясали чертики и смешинки. — Сама же просилась смотреть рассвет, а теперь заднюю включаешь? Нет, так не годится! Через пять минут по хорошему не встанешь — подниму заклинанием, как мертвяка! Некромантию? Обижаешь, конечно знаю. Все, пошел варить кофе!

Местное светило уже почти поднялось из-за горизонта, потоки солнечного света заструились с небес на сверкающее фиолетовое побережье и зеленый оазис с виллой, накрытый куполом магической защиты. В сказочно красивом безымянном мире с очень сложными координатами начинался новый день — четвертый день спонтанного отпуска Высшего мага и его юной ученицы.

— Ну не уходи, полежи со мной, — сонно потянулась Кира, не желая покидать уютные объятия. — С тобой тёплышко! А кофе потом вместе сварим…

— Ох, лиса! — покачал головой маг, прижимая мелкую к себе и зарываясь в растрепанные волосы. — Мне, думаешь, хочется от тебя уходить? Но я все-таки живой мужчина и темный иерарх, а не ангел терпения, и боюсь, еще одна провокация, и сделаю так…

Одно стремительное движение — и девушка оказалась лежащей под ним на спине с разведенными ногами. Руки блондинки так и продолжали обнимать мужчину, замершего, опираясь на локти, в опасной близости от ее губ.

Запоздало осознав свое незавидное положение, Кира смутилась и заерзала, не понимая, что заводит мага еще больше. Освободиться у нее, разумеется, не вышло, и девушка не придумала ничего лучше, как сплести ноги за его спиной. Ивашин шумно выдохнул, впиваясь жадным взглядом в ее порозовевшее лицо и расширившиеся зрачки, медленно провел пальцами по щеке и хрипло пообещал:

— А потом свяжу "авоськой" и буду жестоко пытать.

— Как жестоко? — одними губами спросила девушка, пытаясь выровнять непослушное дыхание.

— Очень жестоко и бесчеловечно, — ответил маг. — За пятки и подмышки буду щекотать!

— А я щекотки не боюсь! — с вызовом ответила Кира, шевельнув бедрами. — Ну, почти…

— Это тебя еще никто не щекотал, как положено, — уверенно прошептал Виктор ей на ушко, дыханием и слабым потоком Силы щекоча нежную кожу шеи. По телу девушки пробежали мурашки. — Вот и проснулась, наконец! А теперь — подъем, иначе я за себя не ручаюсь!

Мужчина грациозным хищным движением поднялся и направился в душ. Ледяной душ в последнее время стал для мага таким же привычным, как планерки, утренний кофе, тренировки в спортзале и постановка магической защиты.

— Подлый метод побудки, — фыркнула девушка и тоже поднялась с постели, накидывая на обнаженное тело полупрозрачный халатик. В голосе ее слышалось легкое разочарование, которое сама малышка не осознавала. — Почти борьба в партере. Или планка на локтях с утяжелением.

— Мне известны и другие, намного интереснее борьбы. И точно приятнее планки, — обернулся Ивашин. — Пожалуй, именно их я бы и предпочел. Да и тебе бы понравилось. Но, боюсь, еще не время, ты бы сочла их еще более подлыми.

Маг подмигнул вспыхнувшей Кире и скрылся в душе.

— Вот же… наследник драных штанов! — фыркнула Кира ему вслед.

Четвертый замечательный день уже вступил в свои права.

Маги проводили время за купанием в море, прогулками, неспешными разговорами у ночного костра и горячими ласками, согревающими в предутренней прохладе не хуже жаркой печки. Уже во вторую ночь пребывания на этом уровне шило авантюризма, не дающее Кире покоя, погнало ее в открытое море. Волнующийся за ночную русалку Виктор поначалу хотел Силой вернуть своевольную зеленоглазку на берег и, возможно, даже отшлепать, но, почувствовав ее радость и восторг, решил присоединиться.

Они наперегонки плавали по лунной дорожке, каждую гонку завершая поцелуями, создавали красочные иллюзии всего, что придет в голову, начиная от подводных городов и светящихся рыб, заканчивая величественными фрегатами. Виктор даже создал весьма реалистичную иллюзию Летучего Голландца, не на шутку напугав Киру, за что был оглушен спонтанным выбросом Силы и обрызган водой. А затем, устав, они долго лежали на спине в открытом море, держась за руки и глядя в черное небо, сплошь усыпанное мерцающими алмазами звезд, глядящих с высоты в черную гладь моря, от чего видимая граница между морем и небом стиралась, и Кире казалось, что она парит в космосе.