Клан (ЛП)

— Я вам не враг, шеф. Я работаю на вас, помните? Во всяком случае, я не знаю, к чему вы всё так подстрекаете. Всё дело вращается вокруг одной вещи, к которой у нас нет доступа, — сельскохозяйственных животных. Пока государство не узнает, что с ними случилось, мы должны повозиться со всеми возможными деталями. Вот что такое полицейское расследование.

Уайт закурил новую сигару, ухмыляясь.

— Мне не нужно, чтобы ты рассказывала мне, как вести полицейское расследование. Оставь заключение мне, и мы прекрасно поладим. Иди домой, поспи немного.

Это была хорошая идея; она не спала уже двадцать четыре часа. Уайт собирался поверить в то, во что он хотел верить. Но было ещё одно…

— Сначала мне нужно ваше разрешение на кое-что. Я хочу попытаться найти топор.

Уайт прищурился.

— Топор? На топоре много не заработаешь, девочка. Топоры есть у всех.

— Я знаю, но этот топор другой. Линия клинка прямая, а заточка плоская. При первых ударах была ржавчина.

— Прентисс, о чём ты, чёрт возьми, говоришь?

— Отложения ржавчины, оставленные холодным оружием, можно проанализировать. В разных инструментах и ​​оружии используются разные марки стали. Другими словами, анализируя ржавчину, иногда можно определить пластичность и марку стали и, возможно, найти производителя. Но мне нужна хорошая криминалистическая лаборатория…

— Нет, — сказал шеф Уайт.

— Шеф, этот топор настолько уникален, что я смогу сопоставить марку стали производителя и найти продавца, который его реализовал.

— Нет, — сказал шеф Уайт. — Ты должна быть не в своём уме. Я не собираюсь выделять время для отдела, чтобы ты могла провести какой-нибудь глупый тест на кучке ржавчины, которую ты нашла на заборе. Это тупик, Прентисс. Это всего лишь грёбаный топор.

— Давайте, шеф. Я догадываюсь…

— Иди домой, — сказал Уайт. Это было последнее слово. — Завтра увидимся. Ты так долго не спишь, что голова затекла.

Уайт вышел, потянув за собой сияние сигарного дыма.

Лидия потёрла глаза.

«Идти домой? — думала она. — Зачем?»

Дома её ждало только собственное одиночество.

«Ржавчина», — в отчаянии подумала она.

Вчера она нашла серьёзные улики. Под микроскопом Брауна ржавчина мерцала перед ней, даже при семидесяти пяти кратном увеличении. Но может быть, Уайт был прав; возможно, ржавчина была тупиком.

С другой стороны, возможно, это было не так.

««-»»

— ЧЁРТ ВОЗЬМИ! — крикнул Уэйд.

Он замер, стоя в одним трусах. «Страж Эксхэма» сегодня утром дрожала у него в руке. Заголовок гласил: «УЭЙД СНОВА ПОГОРЕЛ».

На фотографии на первой полосе Уэйд стыдливо подписывал штрафные квитанции, а офицер Лидия Прентисс улыбалась в сторону.

Знаменитый сердцеед кампуса и нарушитель порядка Уэйд Сент-Джон (см. выше) на собственном горьком опыте знает, что такое иметь дело с полицией Эксхэма, с их новым суровым преследованием пьянства и превышения скорости на дорогах кампуса.

Шеф Х.К. Уайт сказал репортёрам:

— В таком колледже, как Эксхэм, дети склонны принимать вещи как должное. Ответственное вождение — это часть взрослого человека, и если ученики не собираются вести себя как взрослые, то, чёрт возьми, они заплатят. Что касается Уэйда Сент-Джона, мы хотим показать ему пример, когда это возможно, поскольку он представляет собой полную противоположность взрослому поведению.

Уэйд, который сейчас учится на шестом курсе в Эксхэм, но с только младшим статусом, в среднем получает десять штрафов за нарушение правил дорожного движения за семестр, что является рекордом для кампуса. Ходят слухи, что отец заставил Уэйда пойти на летние занятия в наказание за низкие оценки. Надёжный, но нераскрытый источник сообщил, что было начато дополнительное наказание — что Уэйд был вынужден сделать что-то ещё более неслыханное в его жизни: работать.

— Чёрт возьми! — снова крикнул Уэйд.

Это должно было быть незаконным. Все в кампусе могли прочитать это.