Клан Мёртвого Кота (Dead Cat's Clan)

Танька-недотрога! Но Рауль назначил свидание не ей. А на улицах сейчас народу — тыщи. Ириске хотелось очутиться в густой толпе, фланирующей по центральному проспекту. Пускай все видят, как ей повезло. Но пока время утекало понапрасну.

— Мы так и просидим тут весь вечер? — Ириска вцепилась в Рауля и поволокла его к выходу из парка.

Возражений не последовало. Сначала Рауль послушно следовал за девочкой, потом незаметно оказался рядом. Он немного нервничал. Казалось, хотел что-то сказать, но в последний миг передумал.

По улицам разливалась прохладная темнота. Дома превратились в шахматные доски, где фигуры движутся по непонятным захватывающим правилам. Чернотой темнели квадраты, где свет угас или ещё не проснулся. Желтели теплом и уютом освещённые клетки. Фигурами были люди. Они возникали и исчезали. Они становились невидимками, делая переход на затемнённые поля, и теряли невидимость, шагнув с тёмной клетки на светлую. Ириска наблюдала за передвижением фигур таинственных гигантских шахмат. Это была странная сказка. Ириска чувствовала тепло, исходящее от Рауля. А это была сказка счастливая.

Ириска мысленно обернулась, чтобы увидеть Таньку. Глаза Таньки широко раскрылись от вопиющей несправедливости. Ириска не смогла удержаться и сладостно показала ей язык. Нотки праздновали Ирискину победу, выдавая то бравурные марши, то сладостно протяжную тему из "Титаника". И вдруг смолкли.

Перед девочкой в окне первого этажа, растопырив руки, высилась грозная фигура. Чтобы скрыть секундный испуг, Ириска рассмеялась звонким, заливистым смехом.

— Маньяк, — дёрнула она Рауля за скользкий рукав ветровки. — Посмотри, настоящий маньяк!

Рауль метнул на сохнущую рубаху мимолётный взгляд, потом печально посмотрел на Ириску.

— Что ты знаешь о маньяках, — это был не вопрос, а предупреждение.

Не стоит, девочка, рассуждать о вещах, которые совершенно не представляешь.

Но Ириску не трогали предупреждения. Счастье плескалось в ней. Такое счастье, что не купишь ни за какие деньги.

Ириска расцвела и осмелела. Сейчас она расквитается и за "не знаю", и за то, что кто-то не проводил её из кафе. И за маньяка тоже. На сегодняшний день её оружие — провокационные вопросы. Она загадочно улыбнулась, чуть прищурилась, выпрямила спину, поправила непослушный локон и спросила:

— А вдруг я сейчас признаюсь, что влюбилась в тебя по уши?

Как среагирует Рауль? В американских киношках парни чаще всего расплываются в блаженной улыбке и пускают водопады слюней. Они почему-то тревожатся, начинают бесконечно переспрашивать: "Влюбилась? Влюбилась, говоришь? На самом деле влюбилась?" Другие, в основном смуглые мексиканцы, самодовольно улыбаются, похлопывая девочек и изрекают громогласно: "В меня-то? Ясен пень!" Потом их рука оказывается на талии, и губы сливаются в поцелуе.

"Ну, давай же, — сверкнули её глаза. — Уже начинай!"

А ведь Ириска не сказала "люблю!", она просто предположила "а вдруг?"

Только парни никогда не замечают "Может быть" или "А вдруг". Сейчас Рауль угодит в ловушку, и она славно посмеётся. И больше не будет крутого парня с моднючим кейсом и несмышлёной девчоночки. Что бы ни сказал Рауль, после его ответа они станут наравне.

Но в жизни всё происходит не так, как в фильмах.

Рауль не стал обнимать Ириску. Переспрашивать он тоже не собирался. Да и вообще ничего не сказал. Лишь тяжело вздохнул, словно ему предстояла тяжёлая и нудная работа. Разочарованная девочка уже хотела отнести его в категорию молчунов, но не успела.

— Ирисочка, — прозвучало резко и насмешливо. — А что такое любовь?

— Любовь? — изумилась Ириска. — А разве ты сам не знаешь?

— Допустим, не знаю, — весело кивнул Рауль. — Только не опускайся до фразочек из темноты.

— До каких ещё фразочек? — не поняла Ириска.

— Два вопроса на фоне ночи, — усмехнулся Рауль. — Женский: ты меня любишь? Мужской: а чем, по-твоему, я сейчас занимаюсь?

— Пошшляк, — скривилась Ириска.

— Не я придумал, не мне и страдать, — качнул головой Рауль и отбросил мячик на Ирискину сторону. — Вот и скажи, что такое любовь?

— Ну… — задумалась Ириска.

— Не знаешь, — Рауль коварно улыбался.

— Знаю! — выпалила Ириска.

— Объясни, — тон Рауля стал серьёзным.

Мозги плавились от перегрузки. А в самом деле, что такое любовь? Ну ведь знала же Ириска! Знала же! Но где найти слова, чтобы объяснить!

— Любовь, — рот лепетал что-то по-детски невразумительное, — это когда хорошо.

— Кому? — в радостном удивлении продолжил Рауль.

Ириска разозлилась:

— Ты не ответил на мой первый вопрос!

— А ты не ответила на кучу моих, — парировал Рауль.

— Мне хорошо! — завопила Ириска. — Мне!

— Девочка, — тон из насмешливого стал проникновенным, чёрные глаза резко приблизились, указательный палец нежно погладил вздрогнувшую от неожиданности шею, — Пойми, чтобы нам разговаривать, я должен изучить твою вселенную. Любовь и дружба останутся лишь словами, пока в них не вложен смысл, который ясен только тебе.

Ириска отдёрнулась.

— Так что такое любовь? — зло спросила она, вернув мячик на половину Рауля.

— То, что МЫ назовём ею, — ответил Рауль очень серьёзно.

Ириска промолчала.