Клан – моё государство 3.

– Конечно.

– Мил человек! Всех пожалеть души не хватит. Много их было. Я про этого Тома потому вспомнил, что его нары были от моих через одни, и он меня менял в забое. Там всех на русские имена числили, а они на перекличках на них отзывались. Сильно общаться не было у нас сил. Норма убийственная. Как я выжил сам не пойму и до сих пор не верю. И то мне к слову пришлось видно зря, гляжу тебе про меж глаз это врезало,- старик пожал руку Вильяму выше запястья.- Не тащи в душу. Скорбь эта вечная. Тысячи матерей так и не узнали, где их дети слегли.

– Ничего,- ответил Вильям, пожимая старику руку.- У вас очень страшная страна. Очень.

– Мы её сами боимся, но живём. Куда из неё бежать? Мы со своим горем никому не нужны. У многих злоба на власть до сего дня в одном месте свербит, покоя не даёт, чешется. Сучьи дети,- произнёс старик и следом смачно выматерился.

– Ты, стало быть, совсем слепой стал?- вступил в разговор Сашка, чтобы отрезать лагерную тему.

– Есть малость. Днём нормально, а только сумерки сойдут с небес, слепну что котенок. Всё сливается. Восемь десятков, Сань, а это не хухры-мухры,- старик стал сворачивать самокрутку.

Сашка чиркнул зажигалкой, дал ему прикурить.

– Маху ты дал в своём подсчёте, Акакиевич. Пойдёт река через три дня.

– Ну, тебя!- отмахнулся старик.- Природу, Санька, за сиськи не схватишь. Она рожает в свой срок. Ни раньше, ни позже.

– То, что Луна не к сроку – такое случается. В другом тут всё дело. Последний это год в зимнем бесснежье и летней засухе. Цикл завершился. В эту зиму снег будет валить от брюха, а дожди зарядят с ранней весны до глубокой осени. Беспрестанно. Ничего следующим летом не родит,- Сашка взялся за ручку газа.- Мы ещё одну ходку сделаем,- и завёл двигатель.- Перебери нам килограмм полста в дорогу.

– Рули, приготовлю,- ответил старик и направился в дом.

В час ночи, заглушив мотор, скатились к дому Игоря, чтобы не будить народ. Молодёжь, правда, гуляла по дороге, где парами, где группами, но в окнах домов свет уже не горел, спали. На бревне у гаражика сидели двое. Сашка слез с мотоцикла и стал открывать ворота, с ними не здороваясь. Это показалось Вильяму странным. Закатив мотоцикл и закрыв ворота, Сашка спросил:

– Что надо, мужики?

Оба подошли. Заговорил один с сильным акцентом.

– Нам сказали, что ты тут главный, что к тебе надо обратиться. Только ты можешь помочь. Так сказали.

– Чем помочь?

– Мы с северного Кавказа. Он ингуш, а я чеченец. Мы из пригородного района Владикавказа,- он перестал говорить.

– Устали мы от войны. Покинули родные места,- закончил второй.

– Хотите тут у нас осесть?

– Семьи в Якутске. На аэровокзале. Сидят, ждут.

– Много душ?- спросил Сашка.

– У меня двенадцать со стариками,- ответил чеченец.- А у него восемнадцать.

– Профессии у вас есть?

– Механизаторы мы. Работали в колхозе. Машина, комбайн, трактор. Пошли было в совет, там нас послали к одному, а он нам прямо в глаза сказал, что есть инструкция вас не принимать на работу и не прописывать, но отослал нас к ещё одному. Тот нас выслушал, позвонил кому-то и нас послал к тебе. Сказал, идите к Александру и сюда направил. Мол, только ты можешь за нас поручиться. Нигде нас не хотят видеть. Мафия говорят,- чеченец глубоко вздохнул.

– Уроды есть в любом народе,- произнёс Сашка.- Времена трудные не у одних вас. Из здешних мест люд перебирается на Большую Землю, а вас сюда принесло. Селились бы где-то в Тамбовщине. Опять же тут работы нет.

– Деньги кругом требуют, чтобы прописаться. Всё ценное, что имели, продали, на последние деньги в Якутск приехали. Не хотим мы быть беженцами. Стыдно, да. Руки есть, заработаем.

– Хорошо,- Сашка прикурил папиросу, осветил обоих пламенем зажигалки. Обоим было чуть больше сорока.- Разрешу при условии. Если к вам кто-то из родни ещё запросится, сразу по прибытию ставить на учёт. Никакого нелегального проживания.

– Хлебом клянусь!- ответил чеченец.

– Предками и матерью,- сказал ингуш.

– Так понимаю, у вас жёны осетинки?- Сашка затянулся дымом.

– Так,- кивнул чеченец.- Прах их всех побери, с их делами. Нет у нас пути ни туда, ни сюда.

– Много у вас вещей?

– Какие вещи, дорогой?!!- горько произнёс ингуш.- Сожгли всё до тла. Дали военные нам одеяла в Нальчике, а всё остальное на нас надето.

– Как ваши фамилии?- Сашка достал радиотелефон. Они по очереди назвались, достали паспорта, но Сашка их брать не стал.- Привет, Родя!- произнёс он в трубку.- Организуй в мой сектор дополнительный рейс. Завтра утром. Найди в аэропорту две семьи,- Сашка назвал фамилии,- их двадцать восемь человек. Старики, женщины и дети. Скажешь им, что мужья их ждут на месте. Сделаешь?- выслушав ответ, Сашка отключил радиотелефон.- Завтра к обеду прилетят. Голодны?

– Нет. Нас в столовой женщины покормили перед закрытием. Кухарки,- сказал чеченец.

– Ждите тут. Минут через двадцать мы подойдём. Я покажу вам, где селиться.

– Спасибо, дорогой. Век тебя не забудем,- поблагодарил ингуш.

Сашка и Вильям ушли в дом Игоря, а кавказцы остались ждать, усевшись снова на валявшееся бревно.