Клан – моё государство 3.

– Чем обязан вам господа? Столь ли уж важная моя персона, чтобы встречаться в Кремле? Могли бы и на скамеечке в сквере переговорить. Не велика шишка,- Сашка улыбнулся. Последняя фраза была произнесена неопределённо и в чей адрес предназначалась трудно было понять. Не то в свой собственный, не то в противоположный. Как бы там ни было, но помощник принял её на свой счёт, от чего по его лицу пошли красные пятна. Лютинов улыбнулся краешком губ и ответил:

– Давайте не станем пикироваться. Мы пригласили вас для обсуждения кое-каких деталей. Вы и ваше дело нам достаточно известны. Ко всему мы знаем всех ваших людей.

– Тогда давайте сводиться,- предложил Сашка, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака сложенные пополам стандартные листы.- Только с условием. Я вам даю ваших людей, а вы мне моих. Не попавшие в списки считаются скрытыми агентами до выявления. Прошу,- Сашка бросил листы на стол против Лютинова. Тот взял их, просмотрел, бровь его несколько раз дернулась.

– Мы к такому повороту не готовы,- произнёс он обескураженный списком.- Мы ваш не взяли с собой.

– Было бы что носить!??- язвительно сказал Сашка.- У вас есть двадцать моих людей, так все они давно не прячутся и не скрывают своей принадлежности к моему делу. Я же вам дал две тысячи тайных. Могу прислать полный перечень. Вот мне действительно всё не донести, даже в таком мелком шрифте. Я вас внимательно слушаю.

– Откуда это у вас?- Лютинов посмотрел Сашке в глаза.

– Я готов показать вам полные досье, как на перечисленных в этом списке, так и не перечисленных в нём. Откуда они у меня – тайна. Я знаю, точно, что вашу лавку продали на корню за большие деньги.

– Кто интересно мог нас продать? Я предполагаю, где вы это взяли. Из сейфа банка, в который должен был первым получить доступ Егоров Аркадий Петрович. Вы знаете, кто это такой?

– Я знаю, кто такой Егоров, и он не ваш человек. Об этом я тоже в курсе. Про банковскую секцию хранения вы зря завели речь. Я к ней не прикасался, однако, что в ней – мне ведомо. Купивший вас, скоро придёт, и вам с ним надо будет разбираться самим. Он заплатил огромные деньги и постарается выжать из вас всё. Мне лично кажется, что ему не удастся покрыть расходов, но он пока об этом не знает. Его при продаже не уведомляли о потере вами веса.

– Это занимательно! Но над нами никого нет,- возразил Лютинов.

– Даже надо мной есть временный куратор,- бросил Сашка.- Надоедливый гад до ужаса. Я его в ближайшее время обрею раз и навсегда.

– Что-то вы говорите загадками.

– Хотите, чтобы я вам назвал имя? Лютинов, меня закладывать не учили, увольте от этого. Мне честная игра, пусть даже проигрышная со смертью в конце, приятнее, чем позорная с последующей тихой жизнью под чужим именем. Я под чужими достаточно успел покуролесить. Хватит с меня. Теперь я живу под своим настоящим и если случится – готов под ним сдохнуть.

– Я вас, Бредфорд, не пойму! Что вы хотите?

– Ничего! Абсолютно. От вас мне получить дивидендов никак нельзя. Хоть вы мне крови попортили порядком и за это полагается огреть со всего размаха, но я к проигравшим добрый.

– Откуда вы взяли, что мы проиграли?

– А разве нет?!!

– Пусть нам что-то не удалось, но на этом этапе это не важно. Только вашей роли там нет. Совсем.

– Ну, ты только посмотри!- Сашка достал из кармана миниатюрную магнитофонную кассету.- Тут две записи. О первой не говорю, так как вы были в числе присутствующих. Вторая – диалог. Он касается получения разрешения на проход в столицу танков и штурмовых подразделений. Я дарю вам эту кассету на долгую память. Чтобы вы знали впредь, кто вашим планам не дал осуществиться. Вот такая у меня в этом спектакле была роль, Лютинов. С этой стороны на меня и можете смотреть. У меня нет к вам претензий. От ваших действий я не пострадал. К вам есть счёты у людей Сергея Сергеевича. Они очень большие. За всё надо платить. Рассчитайтесь с ними. Иначе наш диалог с вами не получится.

– Сколько вы хотите?- Лютинов повернул голову в направлении Панфилова.

– За каждого погибшего – один, за каждого получившего ранение – пол, плюс проценты, двадцать в год,- выставил условия Панфилов.

– У вас хороший аппетит! Где это дают двадцать в год, хотел бы я знать. Не жирно ли будет?- воспротивился Лютинов.

Его поведение взбесило Панфилова, но он дал слово Александру перед встречей не буйствовать, потому он улыбнулся и спокойно произнёс, хоть внутри у него кипело:

– Не жирно, дядя. Вы можете не платить. Ваши собачьи списки есть и у меня. Устроились вы за стенами Кремлёвскими неплохо, только вечно здесь сидеть не будете. Пиписька, небось, стоит и чего-то хочет. Если вы хотите стать голубыми – вопрос об оплате снимаю,- Панфилов ехидно улыбнулся. Он несколько отошёл от намеченного текста, выкинув то место, где должен был сказать, что не выпустит их из Кремля, и заменил пиписькой и словами о педерастах.

– Вы считаете, что погибшие – ваши люди?- спросил Лютинов.

– Только не говорите мне, что в прошлом это ваши холопы. Когда-то оно так было, но теперь мы вольные и желаем получить возмещение.