Клан – моё государство 4

– Вот гляди, что выдала машина,- Скоблев нажал клавишу.- "Выстрел не произведен в возможное время по одной из двух версий: травма кисти руки или отработка мозгом варианта более точного попадания в убегающую цель".

– Точно!- воскликнул Михаил.- Мысль такая мне пришла тогда. Чувствую, ну не успевает рука, да и он бежал поперёк, ну, думаю, к лучшему, сейчас во двор свернёшь, башку тебе отстрелю к чертям собачьим, а оттуда мужик с детём. И мы кинулись вдогонку. Я бы его и во дворе шлепнул, но там, вот суки подготовились, на выходе ящиков наставили и он между ними как змея, а нас очередь поверх голов встретила.

– А говоришь, передавать нечего. Вы на выходе из дома шли так, а рост Федотова мал, что снайпера посылать смысла не было. Автомат в этом эпизоде решил все проблемы. Главное было в кучной стрельбе. Но дать такую кучность может только глухое крепление. Представляешь какой силищей рук обладала старушка, державшая АКМ на весу?

– Хватка железная!- определяет Михаил.

– А найти человека ростом метр в шляпе, но с руками – пара пустяков. Это бывший прапорщик. И вовсе не из спецназа. Он тыловик, пьянь и дрянь. Его главная задача на службе была в отстреле патронов со складов долговременного хранения. Там он руки и набил. Попался на торговле этими самыми патронами. Получил срок. Бежал. Долго прятался.

– Как нашли?

– Да не искал я его. Нужен он мне сто лет в обед. Я Филатова спросил, за что убили Гречаника и он мне дал ответ.

– А причём тут Федотов?

– При том. Он был ответственным за отправку средств через Гречаника. Тот с чьей-то подачи деньги слямзил и организовал смерть Федотова, мол, я тут ни до чего, во всём виноват Федотов. И в исполнение подрядил прапорщика.

– Так того прапорщика надо было сначала найти?!

– Сделать это мог только кто-то из ФСБ. Они же его после акции укололи огромной дозой наркотика. Труп бросили на улице, а вы в морг не удосужились поехать. Это тебе минус. Вот сходил бы ты в центральный, то давно перестал бы мучаться угрызениями совести. С него даже грим не стали смывать, только в лохмотья переодели под вид побирушки.

– Да!!?- вздохнул Михаил.

– Я за тобой не гоняюсь. Клянусь. У меня есть разные записи твоего поведения. Твою реакцию – машина определила как не природный феномен и поставила на первое место с большим отрывом от второго. Воспитанное это мастерство. Ты ко мне в 1979 году пришёл зелёным сразу после окончания училища, но уже с реакцией. Под неё в боевой обстановке отшлифовал опыт. Так я тебя последний раз пытаю: нечего передавать?

– Давыдович, ты же мне по живому режешь!- взмолился Михаил.

– Это почему?

– Услышишь мою историю, это же смех, а не феномен.

– Рассказывай. Мне старость сюрпризов преподносила много, и я перестал удивляться.

– Я – мухолов,- произносит Михаил и смотрит на Скоблева, но тот не улыбается, взгляд серьёзный.- В первом классе приехали в школу врачи. Деток проверять. И мне окулист поставила диагноз: прогрессирующий астигматизм. Мама в шоке. Через какую-то подругу повела меня к ветхому врачу. Старичок меня посмотрел и вынес вердикт – не астигматизм, а родовая травма мышц глазного яблока, которая может привести к полной потере зрения. К слепоте. Мать моя, услышав это, упала в обморок, я так тогда испугался, что описался прямо в штаны. Спустя пару дней врач этот приехал к нам домой и привёз схему для занятий по гимнастике для мышц глаза, прыгучий резиновый мячик (до сего дня храню его как святыню), и сказал, чтобы я обеими ручками его кидал в стенки и пол и ловил. И вообще ловил всякую летающую нечисть ладонями. Категорически запретил мне читать книги, смотреть телевизор, сидеть в классе близко к доске. Ещё посоветовал родителям отдать меня в спортивную школу, где есть батут, для быстрого развития вестибулярного аппарата как страховку на случай, если ничего не поможет и стану слепым, с хорошей, мол, вестибулярной проще адаптироваться. Мои родители выполнили всё им рекомендованное в полном объёме. Я с этим шариком играл до посинения. Мои руки всегда были в укусах, я пчелок ловил и ос; в занозах, когда цеплялся за деревянные и острые поверхности; голова и ноги в синяках от неудачных падений с батута. Меня считали придурковатым в группе спортивной школы, потому что все знали для чего я туда хожу и особого внимания мне никто не уделял. Ну прыгает там и чёрт с ним. А в седьмом классе меня вдруг прорвало. В восьмом я стал бешено расти и мой рост стал мне на пользу. В девятом я выполнил норматив мастера спорта. Вся школа бегала на меня смотреть. Тогда-то реакция зрения и рук совместились. Конечно сюда добавились мои неплохие мозги. Они у меня хорошие, потому что сам-то я не читал, но мне бабушка и мать гнали всё подряд, читали то, что читали сами. Кстати, о руках. Осы и пчёлы уколом вводят в организм яд, который возбуждает нервные окончания и стимулирует сокращения мышц. Вот, Давыдович, и весь мой феномен.

– И где ты тут увидел смешное?- с лица Скоблева не сходила серьезность.

– Комичного маловато, но делать из этого научные выводы и прогнозы я бы не стал.