Клан – моё государство 4

– Судя из личного дела у Перепёлкина лады с компьютером. Я вас буду информировать через интернет. Коды на дешифровку вот,- он протянул мне дискету.- Так что ему по крышам лазать больше не придётся. Это пока всё.

– Авто и гаражи надежны?

– Двадцать лет консервации. Машины можете продать и купить что-то другое.

– Стоят "Волги"?

– Двадцать четвертые с шестицилиндровыми двигателями.

– Ещё приказы будут?

– Пал Сергеевич!! Я вам не приказываю и подписок не беру. Помните, что мы с сего момента связаны словом до поимки снайпера или смерти.

– Привычка,- оправдываюсь я.

– Выбросьте её на определённый срок. Расходимся. Этот адрес забудьте. Квартиры этой уже нет.

– Вопросов тоже,- ответил я и покинул квартиру первым.

Глава 8

Который день сидим в трехкомнатной квартире в центре Москвы и самозабвенно режемся в преферанс. Квартиру для нелегала сделал Гриша Перепёлкин. Ключи от неё достались ему по случаю от одного учёного мужика, который покинул страну, отправившись преподавать высшую математику в какую-то европейскую страну. Квартира эта принадлежала отцу математика, известному в прошлом историку, ныне покойному и, у которого не заладилось в семейной жизни так, что будущий математик видел отца только во время похорон. Сам он тоже не был женат, хоть ему было под пятьдесят. Видимо, унаследовал от батеньки неприятие женского пола. Собственная двухкомнатная квартира располагалась в Измайлово и тоже была отдана на попечение Грише, как и отцовская, с условием, что не разворуют. Перепёлкин посадил обе на охрану, но потом, не сведя концов, сдал двухкомнатную за 500 долларов в месяц какой-то корреспондентке иностранной. Щедрость математика была искренней. Поздним вечером его подловили в проходном дворе хулиганы и били ногами пока не появился храбрый, тогда ещё курсант, Перепел и не наподдал забиякам. Получив два ножевых ранения он, превозмогая боль, взвалил пострадавшего гражданина на свой горб, донёс до дороги, поймал машину и отправил в больницу, а сам вернулся к месту драки, выломал из забора доску и так отделал семерых козлов, что подъехавшая группа ОМОНа была в шоке от обилия луж крови и в течение получаса безуспешно пыталась заломить разъяренного субъекта с доской в руках. Он упал без сознания от потери крови. Это чуть не стоило Грише выдворения из училища, но в конечном итоге начальство разобралось и прикрыло его задницу от закона, который ему предписывал от 8 до 12 лет лагерей за превышение необходимой самообороны. Математик сам отыскал курсанта в недрах училища и в знак благодарности за спасение предложил переписать на него папину квартиру, которую не переносил на дух, но честный и порядочный Гриша вежливо отказался. Полгода спустя математик пришёл к Грише домой и запросто отдал ему ключи от двух холостяцких берлог, сказав, что на неопределённый срок покидает эту гавённую страну.

Три трём рознь. Те три, в которых мы оказались, благодаря буйному характеру Гриши, вообще-то не три. Ибо на такой площади можно разместить не менее трёх стандартных трехкомнатных квартир. А 166 метров квадратных общей площади имели: три комнаты по 30 метров, два санузла, кухню в 20 метров, ванную, душевую, огромный коридор и массу встроенных в стены шкафчиков, забитых, впрочем, до упора книгами на историческую тематику.

При осмотре Крякин, единственный среди нас женатик, сопел, подвывал и скрежетал зубами, проклиная исторический материализм, на что Егоров не без основания подметил: "Вова, квадратные метры – есть мерило", чего, правда, продолжать не стал, увидев багровеющее лицо Кряка. Тот семь лет влачил жалкое существование в комнатке общаги с женой и шестилетним сыном.

– Сучьё продажное!- только и вымолвил Кряк, злобно пнув чемоданы с купленными шмотками для смены гардероба.

После мы осмотрели гаражи и авто и, посовещавшись, решили их не продавать, уж больно они нам понравились. Мы купили на деньги предназначенные на съем жилья пару подержанных БМВ, чем и ограничились.

Гриша притащил компьютер, подключился к сети интернет и мы, что даром время терять, сели "писать пулю", обсуждая при этом расклады по предстоящему делу и выдвигая версии. Дни летели, но в нужной части монитора всё время появлялась одна и та же схемка, обозначавшая наш резерв. Мы продолжали сдавать карты, пить пиво, делать в коридоре физу и гадать на кофейной гуще.

Глава 9

– Этот Пороховщиков серьёзный мужичонка, однако,- рассуждает Егоров, он на прикупе.- Всё у него есть.

– Солидной корпорации представитель, туды плохих не набирали,- Кряк кладёт карты на стол.- Шесть пик.

– Шесть крест,- Перепел глубоко вздыхает.- Они меня, до той драки, держали на примете, но потом отсобачились.

– Пас!- Павел бросает карты на стол.- Что-то мне в этой партии не везёт.

– И я пас,- Кряк смотрит на Гришу.

– Восемь буб,- взяв прикуп и сбросив две карты, объявляет Перепел.

– Пас,- Павел потягивается.

– Вист,- отвечает Кряк и, увидев, что Павел встаёт, добавляет:- Стоя.

– Жмурик!- обзывает Кряка Павел.- Поссать не даст сходить.