Клан – моё Государство 5

– А электричество откуда?

– Там была списанная дизель-электростанция Ереванского завода.

– Сорокасильный?!

– Да. Его по документам утопила на зимнике одна артельная бригада старателей, ясно дело, по предварительной договорённости,- Сашка скинул рубашку, оставшись в чёрной майке с коротким рукавом.- Я потом и дизель стащил, но в 1975 году зимой. Нужная, слушай в тайге вещь. Баб на заимке можно и при свете керосиновой лампы трахать.

Борисович почесал затылок и изрёк:

– Нельзя плохо о покойниках, ну да хрен с ними. Порядочные были скоты. И все как один кончили плохо. Один утоп, один по пьянке замерз в собственном дровянике, третьего сердечный удар добил. И поделом. Вот мне что интересно. Всех в один год в разных посёлках Господь призвал к ответу.

– Зря ты, Борисович, о бывшем директоре карьера так зло. Ведь знаешь, что его сердечный удар саданул после смерти непутевого сына.

– Это так. Только он, как сын умер, бросился в запой, чего делать нельзя было категорически,- Борисович отхлебнул из кружки чай.- Сейчас можно уже идти ловить. У тебя, Александр, телескопическая сыщется?

– Найдётся,- Сашка кивнул.

За время диалога меж Сашкой и Борисовичем, Серов не проронил ни слова, но внимательно наблюдал за Александром, слушал его речь и ловил себя на мысли, что этот человек не похож на того, которого он себе нарисовал по имевшимся данным. Перед ним сидел простой мужик, абсолютно свой в доску. И Серов не верил, что именно этот Александр Карпинский создал вне пределов страны огромную империю. Его неверие шло оттого, что он до пунктика знал систему вхождения во власть, во власть любую, и что нахождение в ней обязательно маркирует человека через поведение, речь, а этого как раз и не прослеживалось. "Или он не тот за кого себя выдаёт, тогда мне подсовывают куклу, или он тот, но великий актёр. Да нет, пожалуй, такое не сыграть. Сунуться ему в башку или не надо? Вот в чём вопрос",- Серов посмотрел на горизонт. Его размышления прервал Сашка.

– Юрий Иванович! Вы про адаптацию слышали?

– Смена климата, часовых поясов. Упреждая ваш следующий вопрос, скажу, что на меня это не подействовало, а вот вода ваша вдарила по слабому месту. Гастрит меня донимал давно, и рано или поздно вылез бы язвой.

– Гастрит – болезнь горожан, пьющих хлорированную воду из крана,- Сашка поднялся.- Пойду, приготовлю удочки. Отдыхайте пока, я вас кликну. Борисович, тебе с поплавком или без?

– Без. Люблю покидать.

– И мне тоже,- попросил Серов.

– Адаптацию я имел ввиду по иной причине. По той, о чём вы себе подумали,- произнёс Сашка и ушёл к реке.

"А вот это уже теплее,- внутренне усмехнулся Серов.- Он ко мне не лез. Или сделал это так, что я ничего не почувствовал, а сие мало вероятно. Красиво. Упор-то какой, а?! Не игра это. Для него, по крайней мере. Если бы он играл в эти бирюльки – сожрали бы его, сходу определив, где он фальшивит. Это примитив: верю не верю по системе Станиславского. А мы имеем дело с другой системой. Вот смогу ли я её понять?! Вот сколько надо иметь знаний, чтобы мгновенно адаптироваться в инородную среду? Много, ой много. И главное – знание языка. Языков. Хоп гоп ца-ца!!! А он владеет многими и всё у него хорошо ложится. Чётко так. Прибывает в страну, с языком всё в норме, быстро обкручивается в бытовой среде и информационной. Тут он попал прямо в точку. Где это проще прокрутить? Великобритания и Франция начала 80-х самый благоприятный климат. Германия не подходит. Ещё можно добавить Италию. А до Европейского континента он, видимо, по миру пошастал. Азию излазил вдоль и поперёк, в ней сверил и отшлифовал модель присутствия, внёс коррективы и на Европейский пришёл уверенной поступью, точно зная их слабые места. Но в США не полез. Почему? Там условия приличные для его сути, более могучие, чем в старушке Европе".

– Пошли, Иванович,- позвал Борисович и прервал мысль.- Уже пора. Клёв обещает быть хорошим. Да он тут, собственно, никогда плохим не бывает.

Хариус реагировал на наживку мгновенно, не давая ей упасть в воду. Цель атаковало сразу несколько рыбин, при этом они мешали друг другу, промахивались. Борисович жутко матерился, сопел, ворчал. Первым нашёлся пацан. Он чуток повозился со снастью и стал дергать одного за другим.

Приблизившись к нему, Борисович предложил:

– Поделись секретом.

– Купите,- ответил пацан.

– Возьму тебя в ночь, ставить сеть,- пообещал Борисович.

– Большое грузило к самому крючку. Падает быстрее, чем они успевают атаковать,- был ответ юного, но уже опытного рыбака.

Борисович чертыхнулся, провёл реконструкцию своей снасти и у него всё пошло хорошо. Секрет пацана перекочевал к Серову и Сашке. Вскоре берег озолотился сиянием рыбьей чешуи. Клёв был таким, что времени на болтовню не оставалось. К концу второго часа наметился спад, и Сашка первым бросил ловить. Из лодки он достал раскладной столик, три ведра и стал собирать рыбу вдоль берега. К нему присоединился Борисович.

– Однако, на бочонок соберётся. У меня на Пологом был в запасе на сто пятьдесят литров. Что бум делать?- он смотрел на кучу.