Клан – моё государство.

– Разве сложно реализовать?

– Дело в том, что в мире существует монополия на алмазы. Её контролирует "Де Бирс". И как не крути, с таким объёмом, как наш, на их скупщика попадёшься. Концерн же этот и советские реализует, а определить, откуда наши – пара пустяков. К тому же, я думаю, что они партии, что давали в перевозку, описывали, и не исключено, что сам концерн был причастен к кражам. Смекаете?

– Велика ли партия?

– Пятьдесят миллионов долларов. Если огранить, то полмиллиарда. Я цен не выяснял. Монополист не разглашает своих тайн. Примерно говорю. На готовый товар ценники в любом ювелирном магазине есть, технология огранки известна, тут секрета нет. Я вам пятьдесят называю по ценам чёрного рынка, они ниже диктуемых "Де Бирс" втрое.

– Прилично вы их обокрали,- Гунько охнул.

Сашка посмотрел на него и ответил:

– Далось вам это слово. Ещё раз акцентирую. В нашей среде воров нет. А если один отнимает у другого – это не кража. Это плата за отсутствие мозгов.

– Что ж, беру обратно,- Гунько замахал рукой в свою сторону.- Однако цена?! За такие деньги мы не можем купить.

– Я готов к обмену.

– Вам надо оружие?

– Что вы! Я вам – алмазы, вы мне – германий на пятьдесят миллионов долларов по курсу мирового рынка.

– Германий вам зачем?

– Электроника просит. Его продать проще. Купить всё можно в мире, продать тоже.

– Что, Сергей Сергеевич,- Гунько обратился к Панфилову.- Металл хоть и стратегический, но не уран.

– А как будем обменивать?- Панфилов был согласен на такой вариант.

– Я дам вам точное место, где лежат партии алмазов, вы их забираете и сбрасываете на станцию к Пешкову германий. Желательно упаковать в ящики. Под тушёнку.

– Не боитесь, что надуем?- полюбопытствовал Гунько.

– Нет. Они всё равно лежат столько лет без дела. Вам пока доверяем. Обманете, вот тогда и будем решать, иметь с вами дело или нет.

– Пешков с вами давно в ладах?- спросил Евстефеев.

Ему ответил вошёдший Проня:

– С Виктором Владимировичем мы живём по-людски. В свои дела не посвящаем, на станцию не лезем, нам с неё, как с козла молока. Мы ему помогаем, чем можем, он нас выручает порой. Вы на него не коситесь, он мужик на своём месте.

– Станция и в самом деле в отличном состоянии. Солдаты обуты, одеты. Питание – многие позавидуют и в центре страны такому рациону. У нас нет к нему ни малейших претензий,- закусывая после выпитой, сказал Панфилов.

– Возраст вот только подходит, наверное, скоро придётся в отставку выходить,- с сожалением проронил Проня слова.

– Павлович, у него академия есть?- спросил Панфилов.

– Есть. Выпускник 1970 года. Сразу попал сюда. Год замом, принял базу в 1972 году в январе. В 1975 получил звание полковника, так и служит.

– На генерал-майора его что, не представляли?

– Трижды. И трижды вернули. Он всех там бумагами забросал о непорядках по линии тыла и технического обеспечения, они на него и взъелись.

– Ему звёзды ни к чему. Он без жилья. Уволят, податься некуда,- добавил Проня.

– У нас генералом проще стать, чем жильё получить. Юрий, ты давай подготовь отчёт по проверке базы, мы тут не только на переговорах. Согласуй с его начальством представление и про жильё им напомни, а то у нас почему-то человек заботливый не в чести. И на тыл нажми, зажрались они, пусть обеспечат всем необходимым, в таких условиях служить, да ещё под лучами этими, надо год за пять считать. Наверное, они на него за то взъелись, что он рейс "Корейца" не просмотрел, а сразу дал данные, что гражданский, но они всё равно сбили. Разберись, одним словом толково.

– Сделаем, Сергеевич,- заверил Гунько.

Через два месяца Пешков получил приказ о присвоении звания генерал-майора и с нарочным запечатанный сургучом конверт, в котором лежал ордер на трёхкомнатную квартиру в родном городе Владимире, ещё командование предложило ему подписать контракт на пять лет в должности начальника базы. Рады такому повороту событий были все обитатели радарной станции. Супруга же его, "мама Люба", как ласково называли её на станции за материнское отношение к каждому, став генеральшей, села на стул и, опустив руки, разрыдалась. Пробыв с мужем на станции все эти годы, она до бессонницы переживала, что скоро придётся покидать насиженное место, звания супруга её не очень-то и интересовали. Она вросла в эти места, в эти пологие сопки, ставшими родными, тайгу без конца и края, окружавшую военный городок, реку, так красиво освобождавшуюся весной ото льда. Контракт предложенный её мужу, был счастьем.

– Так, мужики, солнце садится. Пошли побалуемся,- Проня надел куртку.

Из смежной комнаты потянулись офицеры спецназа, с сарказмом посматривая на Сашку и его маску. После первых же выстрелов улыбки с лиц исчезли.

– Что, робятки, бум состязаться аль нет?- спросил Проня, щурясь от лучей заходящего солнца. Желающих не нашлось.- Тогда, Саш, покажи им высший класс, если дадут автомат, а то они сами не знают, что в руках держат.