Клан - моё государство 4

– Нет, Борт, не интересуюсь. Убили и убили. Было видать за что. Кого теперь смертью удивишь?!! Я попал в субботу в пробку в центре. Демонстрация когда была шахтерская. Ко мне один знакомый пристроился, мы вместе из одного котелка хлебали в 1982 году в Ливане. Так он мне по поводу смерти так сказал: "Старик! У нас на войне было меньше потерь, чем тут в мирное время". И перечисляет кого из наших уже нет.

– Твой знакомый по войне прав. Время наше только на словах мирное. Сашку Гречаника убили, слышал?

– Слышал. И чего он в эту муть банковскую полез? Служил бы себе да служил. Так нет, все наровят в богатые пролезть.

– Ловлю на слове.

– А что! Я не прав? Десять лет мы прожили рядом. Всё у нас было. И хорошее и плохое, вперемежку. Я его через год, как он пошёл в банк, встретил в маркете, так он мне руки не подал. Весь в навороте. Сильно он изменился.

– Деньги, Миша, всех изменяют.

– Ой, вот только про это не надо,- Михаил отмахнулся.- Ты вот не изменился.

– Так потому, что их у меня нет.

– В бедные записался?

– Не всех, не всех. Согласен. Я был у Жени, когда Сашку взорвали. Ещё раньше она ко мне приходила по поводу его устройства. Консультировалась. Были у неё сомнения. И вот тебе пожалте, взрыв. С покаянием я к ней ездил. Моё слово мало что весит, но для очистки совести скажу. Его свои убили, из ФСБ.

– Ерунда!!

– Не ерунда. Чистая правда это. Они там что-то не поделили. Ты, верно, подметил, что деньги не всем впрок. За жадность к ним, проклятым, и убивают.

– Погодь!! А ФСБ тут причём? Он же в банке работал или ты хочешь мне сказать, что наши берут заказы на мокрое?!

– Иди, Миша, в задницу.

– Так и сделаю,- Михаил улыбается, и чуть лукавя, произносит:- ФСБ так ФСБ. У меня пенсионера совсем другие заботы. Достаточно сложные, чтобы ещё о ком-то думать.

– Извини, что втянул тебя в глупый разговор,- ответил Илья.- Ты как? Сам или кто-то есть? Да, совсем забыл про внука. Он как?

– Внук нормально. Операции вроде удачные, ну а последствия… Даром ничего не проходит. Живу сам, один. Твоё-то как здоровье?

– Тяну тихонько. Диета больше всего донимает. Быват сердечко побаливает. Я три года назад умудрился подцепить где-то вирусный гепатит, а с моими остатками печени это почти могила. Осталось мне не долго, так думаю.

– Сейчас пацанов стараешься поднять?

– За них я уже не переживаю. Сами встанут. Оба учатся в МГИМО. Мы с тобой давненько не виделись. Дочка у меня родилась. Семь лет будет в августе. Моя разродилась на старость лет. На неё работаю.

– А чё на старость? Твоя Светка много нас моложе.

– Я не про то. Про разрыв в возрасте между детьми. Бугаям мои уж по двадцать, а ей семь.

– Приезжай ко мне в гости, если время будет,- пригласил Михаил.- У тебя есть дача?

– Дачи нет. Мне не по силам. За приглашение спасибо. Воспользуюсь обязательно. С ночёвкой примешь?

– Да хоть на всё лето приезжайте. Это и не дача вовсе, а домина. Два этажа, гараж, летняя кухня.

– Тогда по рукам,- Илья протянул свою и Михаил пожал.- Так когда к тебе можно?

– Да хоть сейчас.

– Ты серьёзно?!

– Борт, аль ты меня не знаешь?

– Не хочу выглядеть скотом, но, правда, в пятницу приедем.

– Вот и отлично. Мне скучно там одному. Извини, надо забежать ещё в одно местечко. Жду.

– Хорошо.

Глава 7

Всё лето Михаил проторчал в двух местах: своём огороде и складе рынка "Щёлково". Так произошло потому, что семейство Бортника перебралась жить к нему на дачу и с приготовлением пищи, стиркой справлялась жена Ильи. Два месяца сыновья Бортника ходили с Михаилом на склад грузить и разгружать по настоянию отца, чтобы, мол, от простого народа далеко не отходили, дипломаты хреновы. Парни оказались на удивление крепкими. Работа грузчиками была для них почти ничем, так как силой оба обладали недюжинной. Их маленькая сестрёнка быстро освоилась по хозяйству и целыми днями ошивалась на огороде, где ей был выделен участок. Она совсем была непохожа на бледную московскую интеллигентку. Рыжая, конопатая, с румяными щечками толстенькая клуша возилась на своей грядке, где у неё было посажено всё как у взрослых.

На складе ребята кой-что подзаработали на житьё-бытьё, Илья их особо не баловал. К сентябрю семья Бортников стала собираться к возвращению на московскую квартиру. Дочке надо в школу. Ребята подошли к Михаилу с просьбой, разрешить им остаться у него. Им сильно не хотелось возвращаться в трёхкомнатную квартиру. Михаил разрешил, но при условии, что родители не будут против. Жена Ильи была за, и сам Борт категорически против. Итак, мол, всё лето человека стесняли, мелькали у него перед глазами, надо и честь знать. И тут ребятки упёрлись заявлением, что тогда на часть заработанных денег снимут небольшую квартирку, но домой не поедут. И это, в конце концов, убедило Илью разрешить им остаться у Михаила. Ко всему всё какой никакой, но есть присмотр.