Клан - моё Государство 5

– Шапочно,- отвечает Рыбкин.- Даже не знаю его имени и отчества.

– Я без протокола,- генпрокурор закрывает папку, лежавшую на столе.- Вы дважды были в Китае в составе правительственных делегаций.

– Были. Когда премьером был Виктор Черномырдин. Я занимал пост вице-премьера по связям с СНГ. Какие вопросы он решал в Китае я не знаю. В работе мы с ним не сталкивались. Совсем.

– Хорошо. А у вас, что по поводу смерти Кутергина?

– Меня послал лично президент концерна. Просил вам лично передать, что вы делаете чужую работу, что может обострить отношения центра и регионов. Если это преднамеренная политика, и вы станете идти в её русле, могут статься эксцессы.

– Какие?

– Военные,- Левко кивает на Ивана Рыбкина.- В Чечне легко было начать, а устанавливать мир потом трудно. Господин Рыбкин об этом знает как никто.

– Саха выходит из состава России?!- генпрокурор улыбается.

– Якутия не собирается выходить, как мне известно, из состава Российской Федерации. Разве я сказал, что представляю интересы Саха?

– Тогда на какие военные конфликты вы намекаете?

– Я вам намекаю на слухи!

– Слухи о чём?

– О смерти Кутергина.

– Концерн, который вы изволите представлять, это разве касается?

– Во-первых, есть информация, что Кутергин умер не от сердечного приступа, как было официально заявлено, а от пулевого ранения в голову. В затылок.

– И где вы такое взяли!?- возмущается генпрокурор.

– А я вам потом покажу откуда. Во-вторых, именно Кутергин муссировал вопрос о роспуске концерна и всячески, через влияние на президента, устраивал давление. Слухи же, уважаемый господин генеральный прокурор, или злые языки, твердят, что концерн, точнее его президент, приказал убить Кутергина. В народе это называют – подставили. Концерн не желает быть подставленным. Я принёс вам официальное заявление. Вам придётся провести расследование смерти Кутергина в полном объёме. Господин Рыбкин является подследственным?

– Нет. С него сняты все обвинения.

– Тогда я прошу вас, господин Рыбкин, быть свидетелем передачи мной генеральному прокурору России видеокассеты,- Левко выкладывает на стол чёрную коробку.- На ней короткий эпизод, в котором из машины выгружают тело мужчины с огнестрельной раной головы и несут в спецморг. Мы настаиваем на том, что на плёнке Кутергин. Требуем приобщения этой записи к материалам расследования.

– Откуда это у вас?- интересуется генеральный прокурор.

– Нам это прислали по почте. Вот конверт,- Левко кладёт на кассету белый конверт-пакет.- Есть подозрения, что смерть Кутергина имела место в Кремле. Именно поэтому тело сожгли в крематории, хоть у Кутергина есть место на кладбище. Всё это весьма подозрительно. Давайте составим акт о приёмке вами кассеты, с просмотром и фиксацией под протокол. Вам передаётся подлинник. Мы имеем копии на всякий случай.

Через час Левко и Рыбкин вместе покидают генеральную прокуратуру.

– Вас подвезти?- предлагает Левко.

– Ну, если вам не трудно,- Рыбкин усаживается в автомашину.- Заранее вам спасибо.

– Принимаю.

– Позвольте дать вам дружеский совет?

– Я весь внимание.

– В этом заведении,- Рыбкин машет рукой в сторону здания генпрокуратуры,- не любят наездов. Мне кажется, что вы вели себя не очень тактично. Они последнее время не в себе. У них машина буксует. Те, кого они привлекают, стали нищими. Доллары пропали, а садить – все лагеря переполнены.

– Я беру сказанное вами к сведению. Для меня это поучительно. Весьма признателен. Извините за нескромность. Вы с экс-президентом не видитесь?

– Бываю в гостях. Раз в неделю. А почему вы интересуетесь?

– Я видел его дочь в предбаннике для передач в Лефортово. Я же адвокат и бываю там частенько. Кому она носит? Как мне известно, Татьяну осудили полгода назад и в Лефортово её нет.

– Она готовит посылки для всех кто там, и бывал у них дома. Изумительно аполитичная женщина и милосердная.

– Вот как!!! Никогда бы не поверил. И давно?

– С первых арестов.

– Что вы говорите?!! Право я смущен!- Левко остановился на светофоре.- Пожалуйста, поднимите стекло. Весна тёплая, но лечь в могилу мне не льстит.

– И ваша работа сопряжена с риском,- Рыбкин поднимает стекло.

– Могут бросить при остановке в таком месте лимонку в салон, а ГАИ требует быть пристегнутым ремнями, так что выскочить не успеешь. Если бы эти ремни спасали от ударной волны и осколков, пуль – цены бы им не было.

– Часто угрожают?

– От дела зависит. То, которое нас случайно свело в прокуратуре, мне не по душе, но… кто-то же должен защищать от произвола, от лжи, от безосновательного подозрения. Вот вы были под следствием и в изоляторе, а кто вам возместит моральный и материальный ущерб?

– Мне никто.

– И подавать – забудь думать. Затаскают. Подошлют дебилов, которые изобьют до полусмерти. Ведь так?

– Это прекрасно, что мы об этом знаем и не рыпаемся. Даже если все обиженные на их действия подадут, то они отыщут тысячи причин, чтобы нам не отвечать и ничего не рассматривать.

– Президенты приходят и уходят, а главная российская проблема остаётся. Кстати, как у Бориса Николаевича со здоровьем?