Клан - моё государство

– Привычка просто такая. Втягиваешься долго и тяжело, но потом уже не замечаешь,- пояснил ему Игнат.

– Нет. Всё-таки вы ненормальные,- укрываясь сказал Ронд-Смит.

Игнат ему не ответил.

Глава 8

Сашка вышел из пещеры. Раздумья его были об одном. О Джоне Смите-Штроне. "Джон Смит-старший – опытнейший разведчик, немец, человек Канариса, долгое время после войны просидевший в консервации, женившийся на польской еврейке, которая родила ему четверых детей (один умер, не дожив до года), был личностью незаурядной,- вспоминал Сашка скупые строки досье.- В Бейруте в предвоенные годы он ведал почти всем по линии сбора информации. Великолепный аналитик, он никогда не принимал участия в реальных событиях и операциях. Это был чистый скрытый внешник. Да, Канарис готовить умел. Шеф Абвера обладал даром правильного подбора людей. Почти все они после войны отошли к спецслужбам США, и те использовали их и их опыт до недавнего времени, играя через них со спецслужбами своих союзников по военным блокам в добротный покер. Сам Смит числился в разведках шести государств: Израиля, Германии, Швеции, Австрии, Японии и, собственно, с США. И кругом успевал. Японцы купили Смита ещё в тридцать шестом, хитрый Канарис сбрасывал им свои витиеватые данные. Так где искать руку, двигавшую Смита-младшего здесь? Выпадают из числа предполагаемых хозяев японцы, шведы. Остаются… Пожалуй, и Австрию можно списать. Значит, три: США, Израиль, Германия. Кто был сам Смит? Что он тянул? Моссад – это его легенда, то бишь, туда он попал в силу обстоятельств уже после войны. Абвер – это материнская крыша. США – это надёжный партнёр в послевоенной его работе, то есть хозяин, который платит. Так кого он нам подсунул? Выходит, сам Ронд не знает, кто его хозяева. Смит-старший, проводя его по линии подготовки, ему сказать об этом не мог. Ронд не соврал нам только в одном. В том, что его садили сюда на долговременную работу. И это точно. Этот Ронд мог быть и не родным сыном Штрону, а был взят, скажем, в обучение со стороны, более того, таких сыновей могло быть и два, и три, даже четыре, из которых только один – родной".

Из входа в пещеру показался Игнат, прикуривая на ходу.

– Спят?- спросил Сашка.

– Да,- Игнат подошёл вплотную.

– Что надумал?

– Саш. Я перебрал в голове всю информацию. Он не из Моссад.

– Считаешь, подставили другого?

– Об этом я тоже думал. Похоже, что сунули кого-то из подготовленных Смитом-старшим. Сын Джон у них действительно был, но он мог убыть и в другую страну с таким же успехом. Может быть так: настоящий убыл в Латинскую Америку, а по легенде и каналу, разработанному Смитом, сюда послали Ронда. Он под сына Смита и канает.

– Вариант. Давай гадать не будем. Проверишь по картотеке пальчики, у нас они есть. Вызови из Мюнхена Грабби, пусть он его обследует. От костей до волос. Может, тут найдём ответ.

– А в картотеке нет данных на старших детей Смита и Леснер?

– Нет. Дай заявку, пусть возьмут, даже если для этого придётся дать по голове.

– Я ещё с племянника сниму биокарту, хоть это будет сложно,- предложил Игнат.

– Его после автокатастрофы кремировали. Так что тут только у медиков надо искать. Купи, если найдутся.

– Надо озадачить наш контрольный отдел. Пусть они ищут настоящего Смита-младшего, хоть живого, хоть мёртвого. Не мог он исчезнуть бесследно. Я не думаю, что Смит-Штрон уготовил своему сыну столь безрадостное будущее. Папенька был паук ещё тот. Судя по информации на него.

– Ты прав. Пожалуй. Отец не мог учить сына тому, чего сам не умел от рождения. У Смита-Штрона было удивительно плохое зрение, и учить стрелять он не мог никак. Но тир держал.

– Крупная, однако, игра может статься.

– Мне пока не щемит. Чтобы они там на Западе не затеяли, ход их игры мне понятен. А вот внутри, здесь! И эти армейские ещё подключились, ох, не чисто. Тут меня больше волнует. Ты в Швеции прозондируй по Смиту-Штрону, он и у них подрабатывал подхватом.

– Ты когда всплывёшь отсюда?- спросил Игнат.

– Хотел было осесть на годик-два. Не получается. В апреле я приеду, в мае – крайний срок.

– Саш. Маяк сигнальный, ну, лепесток этот, похоже на радиоизотопе сделан, я его поковырял малость, и счётчик стал фурыкать.

– Отправь в техгруппу. Пусть они его ковыряют. Оно тебе надо, лезть в него? Брызнула бы оттуда гадость какая, они могли туда что хошь засадить. Так больше не делай.

– Ладно,- заверил Игнат.

– Ты через Иркутск поедешь?

– Да. С этим Рондом другой маршрут опасен.

– У тебя ещё что-то?

– Личное. Хотел вот с тобой обсудить. Старый вопрос. Помнишь?

– А ты курс прошёл?

– Весь. Но не очень-то и помогает. Стало меньше, много меньше, но, как увижу – всё, хоть воем вой. Вот во сне не приходит уже совсем.

– Так тебе скажу. Химию исключи. Она не поможет. Вредно это. Мозги вылечить от этого нельзя. Психологический позыв это. Природу, мой дружок, не обманешь. В горах, говоришь, нет?

– Так там и баб нет. Может мне в цивилизацию вообще не надо. Сидеть где-то, вот хоть тут в тайге, дикий инстинкт сам умрёт?