Клан - моё государство

– Всё. Его с соски выкармливали. Учили реагировать на человеческий голос. Он, может, чего-то и не умеет, ведь лапы – не руки-ноги, но понимает всё, если правильно говорить,- Сашка поднялся,- ну, бывайте. Спасибо за чай. Удачи в охоте. Пойду. Дел много.

Мужики вразнобой попрощались.

Глава 3

Сентябрьские заморозки стали перерастать в ночные морозы, сковывая поверхностный слой земли, образуя вдоль берегов ручьев припай. Тайга, отжелтев и опав листвой в яркий ковер, шуршащий под ногами, замерла в ожидании предстоящей зимы и снега. Три дня Сашка жил на одной из заимок Михаила. Он написал отчёт обществу о проделанной работе, о том, что ему необходимо осуществить и что для этого надо. К отчету он прилагал взятые на территории Михаила деньги, свои, выигранные в стрельбе, а также золото, песок и самородки, собранные по перекатам и намытые из разведочных шурфов. Золота было около четырехсот грамм. Так же Санька просил дозволения остаться зимовать и прислать с оказией книги. Обвязав Плутона кожаной корсеткой, он уложил в сумки отчёт, деньги и золото и, отдав ему команду "домой", наблюдал, как пёс взял верный курс на посёлок.

Сутки спустя, ближе к обеду, на заимку притопал контрольщик, ранее Сашке неизвестный. Он назвался и передал Сане послание от семьи. В депеше Сашке сообщали, что если что найдено, то есть необходимость в детальном обследовании.

– Что, Александр! Нашёл что-нибудь?- спросил контрольщик, дождавшись, когда Сашка прочитает послание.

– Есть два места,- наливая чай, ответил Сашка.

– Тогда сделаем так,- предложил контрольщик,- зима вот-вот грянет. Ждать нет времени. Час на сборы и в путь. Сколько топать? Меня Матвеичем зови.

– К утру дойдем,- сказал Сашка, и после паузы добавил,- Матвеич.

– Приткнуться есть где?

– Да. Рядом пещерка. Сухая.

– Лучше быть не может,- довольно крякнул контрольщик,- годится. Готовься. Я в сборе. Что у тебя лишнего есть, тяжелое, давай.

– Кайлуха вот, коврик рифленый,- назвал Сашка.

– Тогда подсобери харчей, перекурим и в путь. Чего тянуть,- доставая кисет, сказал Матвеич.

На другой день утром они вышли на первое из намеченных Сашкой мест. Топали всю ночь безостановочно, стояло полнолуние. Сбросив в пещерке поклажу и захватив пилу и топоры, двинулись на рекогносцировку. Оглядев опытным взглядом местность, Матвеич буркнул:

– Принимается. Валим два ствола, те, что поближе. Я буду спать до обеда. Ты шкуришь и готовишь к распилу, костришь землю, где рыть наметил, и пожрать сварганишь между делом. Солнце упрет на полдень, буди.

Спилив две сосны, Матвеич нарубил веток на подстилку и ушёл спать, оставив Сашку делать свою работу. Он должен был отдохнуть после почти трёх суток пути. К обеду Санька разбудил его, приготовив суп из вяленого лосиного мяса и клубней иван-чая. К ночи из распущенных стволов увязали проходнушку* и сладили тачку, оттащив всё в нужное место.

– Что ж, Александр,- готовясь ко сну, молвил Матвеич,- утречком, чуть свет, приступим. Проверим твоё чутьё. Но, похоже, глаз у тебя верный. Лотковать не будем, некогда. Шлихи потом отмоем. Пара дней до снега осталась. Как меркуешь?

– Вам видней. Но снег, точно, на подходе.

– Тебе бы раньше весточку дать. Успели бы и там пошарить.

– Не мог раньше. Пса за сутки до вашего прихода пустил. Бродили тут гости кое-какие,- недовольно произнёс Сашка.

– Знаю. Первый хотел бучу раздуть, но ему толково всё объяснили. Вообще-то, говорят, мужик вроде неплохой. Он тебе как показался?

– Да ничего, вроде. Сначала в амбицию полез. Потом прокурор встрял. Уладилось. Но гонор есть, пожалуй.

– Без гонору в такую должность не влезть. А гонористый он только с простым людом. С начальством более высоким у него другой вид – лакейский. Эх!- Матвеич стал ложиться, укрываясь,- давай, Александр. Мостись. Поздно уж.

Сбив два десятка сантиметров наморози, стали по очереди катать пески. Первые несколько тачек были пустые, но шлихов было много. Девятую катил Матвеич, он ссыпал и начал бутарить. Сашка, догружал свою, когда тот крикнул:

– Всё, Саня, перекур. Кати, ставь, смотри.

Добросив пару лопат и подкатив тачку к проходнушке, Сашка заглянул в короб.

– Твой фарт, Александр!- радостно произнёс Матвеич и добавил после паузы:- Оцени?

На ковриках было граммов шесть золотого песка и самородок граммов на тридцать.

– Под сорок,- беря самородок, сказал Саня.

– Чуть меньше. Не зарывайся. Но место аховое. Попали точно на струю. Делимся. Твой край левый, мой правый. Надо расширить канаву.

– Посторонись!- заорал Сашка, перекидывая тачку в порыве нахлынувшего чувства удачи.

– Руки береги. Не лезь в воду,- Матвеич врезал ему подзатыльник,- ишь чё учудил. Паршивец. Вот скребок. Им и бутарь.

– Понято,- хватая черенок, крикнул Сашка, вовсе не обращая внимания на полученную оплеуху.

Работа пошла споро. К ночи успели пройти метров восемь в длину и углубились почти на метр. Потом, сидя в пещере у костра, хлебая горячий чай, обсуждали, перебирая в алюминиевой чашке добытое.