Клан на прицеле. Книга шестая

– Пошёлнафигнемешай! – проорал мне заросший некрасивым волосом бог, зацепляясь хвостом за дерево для красивого разворота и новой атаки. Взревевший Хануман, ударив себя левой лапой в грудь, не менее красиво обманул Сунь Укуна, резко дёрнув правой в сторону. Китайский бог, получив могучего леща, с верещанием ушел по пологой дуге куда-то вдаль, а я, сцепив зубы, начал стрелять колоссу точно в подмышку из «гренделя».

ГРАУММ. ГРАУММ. ГРАУММ.

Гиганта качнуло, а в воздух взвились клочья зеленой шерсти и, кажется, капли крови. Бог начал медленно оборачиваться, а я похолодел с ног до головы, внезапно поняв, что сделал, вероятно, самую глупую вещь в жизни.

Это была не проекция, а весь бог, целиком. Во плоти.

И он сейчас разворачивался ко мне. По шерсти из-под левой лапы всё сильнее и сильнее брызгала кровь, но тварь это не волновало ни грамма. Два налитых кровью глаза размерами с теннисные мячи, уставились на меня, колосс подобрался как кошка для рывка, а я, обреченно подумав, что даже со своей силой не уйду прыжком из зоны его поражения, приготовился хотя бы ткнуть его напоследок фамильным мечом поглубже. Выстрелить еще раз было бы куда сподручнее, но я боялся, что из-за облака пороховых газов вообще не разберу движения бога, от чего шансы выжить из прискорбно низких станут равными нулю.

А какие планы были…

Зеленая громадина уже пригнулась, я, выпустив Тишину на полную, уже почти видел, как обезьяна бросается вперед, чтобы сгрести руками деревья, кусты и меня, ломая и сметая, как внезапно Хануман судорожно замер, выпучив глаза. Мне как будто пинка дали в этот момент, тело поняло, что «сейчас или никогда!», поэтому, поспешно выпустив оставшиеся три заряда прямо в морду монстра, я тут же отскочил назад, затем зайцем сиганул вслепую вбок, едва ли не на пять метров, поскользнулся, упал плашмя, роняя первый и пытаясь выдрать второй «грендель» из кобуры…

А зеленый монстр тем временем, встав на задние лапы, задрал голову к небу и оглушительно взревел так, что закачались верхушки деревьев! Я уже успел подняться, выхватить оружие, приготовиться к бегу, но противнику на меня было плевать даже несмотря на то, что один из моих последних выстрелов то ли выбил, то ли повредил макаке глаз. Она самозабвенно орала в небеса, причем, в голосе бога почти можно было разобрать обиженные и жалующиеся ноты.

Нельзя было упустить подобный момент, поэтому я решился на нечто, что легко можно было посчитать еще большим кретинизмом, чем первое нападение на бога во плоти. Не задери Хануман голову, я бы просто разрядил второй барабан револьвера ему в морду, что, скорее всего, намертво ослепило бы монстра, но в такой ситуации как эта оставалось лишь попробовать ударить его мечом. Пары взмахов острого как бритва лезвия из гладия вполне хватило бы, чтобы выпотрошить даже такого титана. Так я к нему и побежал – быстро, тихо и стараясь удержать мушку «гренделя» на голове зверя.

Планы в очередной раз изменились. Содрогнувшись, Хануман начал падать плашмя прямо передо мной. Тут я уже не тормозил, открыв огонь разрывными по его морде еще в процессе медленного и величественного падения тела. Выстрел, выстрел, выстрел. Жуткий воющий грохот «гренделя», каждый выстрел из которого мог бы пробить насквозь европейский эфиромобиль или разнести на части японский. От морды обезьяны летели клочья шерсти, плоти и крови, но я уже не мог остановиться. Отбросив второй револьвер, я, подбегая к богу, схватился обеими руками за рукоять клинка Эмберхартов, а затем, коротко размахнувшись, со всей силы всадил лезвие меча в ухо зверю по самую гарду. Замер на долю секунды, пытаясь понять, что делать дальше, но руки уже самостоятельно скользили по влажной рукояти, заставляя клинок провернуться в черепе. Затем принять новый упор, и резко налечь всем весом на рукоять, окончательно взбалтывая мозги примата.

Затем? Затем? Что?

Выдох…

Недоуменное моргание. Победа? Серьезно?

«Ну… да. Победа… почти победа, Эмберхарт. Оглянись»

Позади меня метрах в трёх стоял Сунь Укун. Взъерошенный, в порванных штанах, потерявший где-то любимую безрукавку, с опухающей на глазах щекой. Правда, стоял он, прислонив одну ладонь к лицу и разглядывая меня одним глазом с какой-то тихой, но глубокой тоской. Я оторопел едва ли не сильнее, чем перед готовым к рывку Хануманом. Царь Обезьян в такой позе, да еще и с явно выраженным присутствием интеллекта на почти человеческом лице…

– Он пришёл умереть с честью, дурак…, – выдавил из себя охранник Шебадда Меритта, – Умереть окончательно. Мой старый друг пришёл ко мне, дурак. Я же сильнее. Намного. Он хотел погибнуть с честью… не от ваших огненных громыхалок. Не от руки Индры. Понимаешь, дурак?

– Ну я-то откуда…, – попробовал я сказать в свою защиту, но был перебит.

– А убил я его…! – с надрывом взвыл обезьяний бог, – Ударом в жопу! Насквозь!! Из-за тебя!! Дурак!! Друга!! Старого!!!