Клан Одержимого

— Вас тут есть порох и водка?

— Водка?

— Граппа, ракия, арарака. Подойдет бренди, виски, ром. Любой крепкий алкоголь.

— Я понял, думаю, что что-нибудь раздобуду.

Себастиан покосился на татуху на ноге раненого.

— Иди Себастиан, спасибо ты нам очень помог, ты мужественно сражался и распоряжусь, чтобы тебе повысили жалование. После того как принесешь, то что попросил Девитт. Займись трупами на этаже. — сказал ему Аарт

После того как Себастиан вышел, я посмотрел на кузена.

— Откуда он меня знает?

— Ну ты даешь! он родной брать Элайны.

— Понятно. Что тебя так встревожило в татухе? На тебе лица нет.

— Девитт, меня встревожил Гольят — твой брат.

— Что мой брат? Не понимаю.

Он подошел ко мне и прошептал на ухо.

— Твой брат Гольят глава самого могущественного клана. Он уничтожил вашего отца, моего дядю. А теперь пришел за нами. Он создал тайный клан «неспящих», которому подчиняются лучшие воины Европы. Даже швейцарские гвардейцы, охраняющие Папу Римского Льва десятого, дай Бог ему здоровья, вынуждены считаться с Гольятом и испрашивать у него разрешения на перемещение стражников, оружия, амуниции, провизии, лошадей и фуража.

— Мой родной брат настолько крутой?

— Круче не бывает. Его клан самый могущественный на сегодня. Мне нужно прошерстить замок снова. Неспящие могут все еще находиться в крепости.

Аарт повернулся потрепал мою шевелюру с остроконечными сгустками волос соломенного цвета, перьями свисающие вниз со всех сторон.

Меня немного беспокоила эта новая информация. Наверно это отразилось на моем лице, потому что кузен обратился ко мне.

— Ничего не бойся. Займись этим ублюдком, — он указал на тело на столе — может мы, действительно что-то сумеем выведать у него.

На этих словах он вышел из комнаты. Я посмотрел на раненого и принялся разрезать тесьму на которой держался нагрудник.

Через некоторое время в комнату вернулся Себастиан и протянул мне мешочек с порохом, огниво и бутылку с бренди. Я тут же зубами вытащил пробку, понюхал содержимое и пригубил на язык.

— Я не уверен, что барон одобрит, что вы пьете его бренди без разрешения. У в погребе него осталось всего тридцать три бутылки.

Я улыбнулся. Соединенные сознания придавали характеру озорную бесинку.

— Себастиан, бренди я попросил не для того чтобы напиться. Нужно прочистить рану. Но как я пойму то ли ты мне принес? Ещё не могу не спросить, ты сам его пробовал?

— Нет…Что вы? Как можно?

— Ты никогда не пробовал бренди? Вот это новость!

Он отрицательно покачал головой.

— Понятно. Давай-ка выпьем по глотку за то, что остались живы сегодня. Если что, вали все на меня.

Я сделал небольшой глоток и протянул бутылку стражнику. Я видел, что ему хочется попробовать, но совесть и воспитание не позволяет сделать это.

— Никто не узнает, даю слово. Если спросят, то скажешь, что пил только я. Барон вряд и считает свои бутылки.

Он нерешительно взял бутылку, а потом сделал глоток и слегка крякнул. Видимо Себастиан не ожидал что напиток такой крепкий.

— Ну как? — улыбнулся я стражнику.

— Пойдет, — ответил мне брат самой прекрасной девушки на свете, — мне нужно идти. Могу чем-нибудь еще помочь?

— Нет все в порядке. Иди. Спасибо тебе.

Раненый на столе тихонько застонал в забытьи. Это хорошо. Он подает признаки жизни.

Я срезал шнурки на доспехах и обломив деревянную стрелу под оперением аккуратно снял нагрудник.

Обломок торчал прямо под правой ключицей.

Скорее всего она сломана. Удача улыбнулась сегодня этому типу.

Я прислушался к дыханию. Легкое не пробито, иначе я слышал бы булькающий звук. Я попытался вспомнить какие сосуды могут проходить под раной.

Судя по отсутствию крови, маркиза попала удачно для раненного. Ничего жизненно важного не задето.

Скорее всего человек потерял сознание от болевого шока — крепкий орешек. Я проверил перетянутую мною ногу — с ней было все в порядке.

Передо мной стоял выбор: рискнуть и вытащить стрелу из тела, раненного или оставить как есть.

Если оставить все как есть, то раненый рисковал получить нагноение и сепсис. Если вытащить стрелу, то я мог спровоцировать новое кровотечение и потерять моего «пациента».

Я решил вытащить стрелу и попытаться сразу же обработать рану. Я подготовил бренди, порох и чистые белоснежные лоскуты из простыни баронесса.

Мне повезло. Я выдернул обломок стрелы со спины, но мои опасения были напрасны. Кровь не хлынула, раны от стрелы, пробившей доспех с двух сторон едва кровоточили.

Я слегка дезинфицировал отверстия при помощи бренди. Засыпав в первую рану пороха, я прижег ее.

Раненый застонал и сжал зубы от боли. Мне было не понятно пришел ли он в себя или всё ещё находился без сознания. Я поспешил проделать ту же манипуляцию с раной на спине.

Закончив с ранами, я осмотрел ногу. Лоскут мышцы припекся к ране. Его нужно пришить. Я взял заранее подготовленные нитку с иголкой, нож и принялся оперировать.

Мои руки были в крови, поступающей из ноги, но к счастью она не пульсировала я легко убирал ее тампонами.

Себастиан заглядывал ко мне время от времени, и искренне интересовался не нужна ли его помощь.

Во время операции он с прислугой занимался уборкой тел в коридорах.