Клан Пещерного Медведя

Когда помощник занял свое место, шаман подал всем знак. Тупыми концами копий мужчины принялись бить по земле. Гул становился громче и громче, пока не заглушил все остальные звуки. Едва установился четкий ритм, как мужчины встали и принялись двигаться в такт ему. Шаман уставился на череп, и, словно по его велению, к священной реликвии приковались взгляды всех остальных. Главным было не упустить время, а в этом вопросе он был мастер. Выждав, когда сосредоточенность присутствующих достигнет предела – еще немного, и момент мог быть упущен, – он поднял взгляд на своего брата, вождя клана. Бран сел на корточки напротив черепа.

– Дух Зубра, покровитель Брана, – начал Мог-ур. Вслух он произнес всего одно слово: Бран. Остальное было сказано жестами руки. За единственным сказанным словом последовали условные движения древнего языка, которым люди общались с духами и с людьми других кланов, не понимавших их гортанных слов и жестов. Обращаясь к духу Зубра и извиняясь за все действия, которые могли его оскорбить, Мог-ур молил о помощи. – О Великий Зубр, этот человек всегда почитал духов, всегда соблюдал традиции клана. Этот человек – хороший вождь, мудрый вождь, славный вождь, отличный охотник, истинный добытчик, волевой человек, достойный могущественного Зубра. Не покидай его, приведи его к новому жилищу, туда, где будет покойно жить духу Зубра. Весь клан просит тотем этого человека о помощи, – закончил святейший муж, после чего взглянул на второго по положению человека в клане.

Бран отошел назад, а его место занял Грод.

Разве можно было позволить женщинам увидеть церемонию, где управляющие ими представители сильной половины человечества молят о помощи невидимых духов, точь-в-точь как мужчин просят о помощи женщины?

– Дух Бурого Медведя, покровитель Грода, – вновь начал Мог-ур. И повторил то же прошение, обращаясь к тотему Грода. Все это время он не сводил взгляда с черепа, а мужчины продолжали отбивать копьями ритм, нагнетая ощущение ожидания.

Каждый знал, за кем следует, поскольку церемония повторялась из вечера в вечер. Тем не менее все с нетерпением ждали, когда Мог-ур вызовет дух Урсуса, Великого Пещерного Медведя, своего личного покровителя и самого почитаемого из всех духов.

Урсус являлся тотемом не только Мог-ура, но и каждого члена клана. Более того, Урсус был основателем клана. Он был верховным духом, верховным покровителем. Благодаря ему люди разных кланов объединились в один народ – клан Пещерного Медведя.

Когда пришло время, одноглазый шаман подал знак. Мужчины прекратили бить копьями и расселись по местам. Но ритмичный стук, словно пронзив их насквозь, продолжал пульсировать у них в голове.

Просунув руку в небольшой карман, Мог-ур вытащил пригоршню сухого мха. Держа его над огнем светоча, он дунул и одновременно выпустил мох из руки. Окутанный каскадом искр череп ярко засиял, словно бриллиант на фоне темной ночи.

Мужчинам, чье восприятие было обострено дурманом, он казался живым. Где-то по соседству, словно по сигналу, заухала сова, от чего великолепное действо стало еще более устрашающим.

– Великий Урсус, покровитель клана, – заговорил маг условными знаками, – покажи нам дорогу к новому дому, как некогда Пещерный Медведь велел племени жить в пещерах и носить меховые накидки. Защити клан от Ледяной Горы и породившего ее духа Зернистого Снега, а также его приятеля, Духа Бурана. Клан просит Великого Пещерного Медведя оградить его от всякого зла на время поиска нового жилища. Самые почитаемые духи, твои люди, твой клан просят дух могущественного Урсуса присоединиться к ним, когда они вновь тронутся в путь. – И Мог-ур применил силу своего огромного мозга.

Примечательно, что все эти первобытные люди, с недоразвитыми речевыми органами и лбом, обладали мозгом невероятных размеров – гораздо большим, чем у любой другой человеческой расы, жившей в те времена или появившейся на свет много веков спустя. Они явились вершиной эволюции той ветви человечества, у которой были развиты затылочная и теменная области мозга, управляющие зрением, телесными ощущениями и памятью.

А выделяла их среди остальных представителей человечества невероятная память. Родовые установки вошли у них в плоть и кровь и обрели свойства инстинкта. Огромный мозг являлся кладовой не только их собственной памяти, но и памяти предков. Они умели взывать к знанию своих прародителей, а при особых обстоятельствах пойти еще дальше. Они могли обращаться к расовой памяти, к любому из периодов своей эволюции. Углубившись далеко в прошлое, они усилиями каждого телепатически слагали общую картину памяти.