Клан Пещерного Медведя

– Я ее не возьму, – решительно затряс головой Краг. – Не хочу делить очаг с Женщиной, Которой Дозволено Охотиться. Мог-ура это не заботит, ведь сам он никогда не ходит на промысел. Но только представьте себе: вдруг я вернусь из леса с пустыми руками. Не слишком приятно есть мясо, которое добыла твоя женщина. К тому же у моего очага и так хватает едоков – Ика и двое детей, Борг и Игра. Хорошо еще Дорв пока сам добывает себе мясо. Всякий скажет – Ика, моя женщина, еще слишком молода, чтобы я мог брать вторую.

– Я не против того, чтобы взять Эйлу, – заметил Друк. – Но у моего очага тоже много едоков – Ага, Аба и дети, Ворн, Оуна и Груб. Где мне прокормить еще одну женщину с ребенком! Может, ты возьмешь ее, Грод?

– Нет. Если только мне не прикажет Бран, – отрезал Грод.

Второй охотник в клане относился с предубеждением к женщине, рожденной среди Других. При взгляде на нее ему становилось не по себе.

– А что, если сам Бран возьмет Эйлу? – предложил Краг. – Ведь это он позволил ей остаться в клане.

– Если мужчина берет вторую женщину, не следует забывать про первую, – вставил Груб. – Все знают, с каким благоговением Эбра относится к тем, кто владеет чарами целительства. Иза давно уже обучает Эйлу. Со временем та станет целительницей. Каково Эбре будет делить очаг с молодой женщиной, занимающей в клане более почетное положение? Я бы сам взял Эйлу. Когда я стану Мог-уром, мне не придется много охотиться. К тому же Эйла убивает только мелких животных, и достоинство мое не пострадает, если время от времени она принесет к очагу кролика или хомяка. Овру тоже не будет задевать, если моя вторая женщина займет в клане более высокое положение, чем она, первая. И с Эйлой они отлично ладят. Но Овра так хочет иметь своего ребенка. Ей тяжело будет все время видеть рядом новорожденного, тем более что мать его, по всеобщему убеждению, была обречена на бесплодие. Я уверен, новую жизнь в этой женщине зародил дух покровителя Бруда. Поэтому именно Бруду следует взять ее. Печально, что он не желает сделать это.

– Я вовсе не уверен, что это покровитель Бруда, – возразил Друк. – А что скажешь ты, Мог-ур? Ничто не мешает тебе сделать Эйлу своей женщиной.

Все это время старый шаман, по своему обыкновению, молча наблюдал за разговором.

– Я размышлял об этом, – откликнулся он. – И я уверен, ни Пятнистый Олень, ни Урсус не зарождали новую жизнь внутри Эйлы. Возможно, покровитель Бруда, Мохнатый Носорог, здесь тоже ни при чем. Желания духа, избравшего Эйлу, всегда были для нас тайной. Нам не постичь того, что произошло. Так или иначе, Эйле необходим мужчина. Дело не только в том, что ребенок может родиться несчастливым. Кто-то должен взять на себя ответственность за его воспитание. Я слишком стар для этого. Если родится мальчик, я не смогу обучить его охотиться. Эйла тоже не годится в наставницы своему сыну, ведь она владеет только пращой. К тому же мне трудно представить, что Эйла станет моей женщиной. Это все равно что Гроду взять себе Овру, оставив своей первой женщиной Уку. Для меня Эйла – дитя, выросшее у моего очага.

– Однако порой мужчины берут себе даже дочерей своей первой женщины, – возразил Дорв. – Нельзя соединяться лишь со своими сестрами.

– Да, духи не запрещают мужчинам брать дочерей своих женщин. Но нельзя сказать, что они взирают на это благосклонно, – заявил Мог-ур. – У большинства мужчин не возникает желания соединиться с женщиной, которая выросла у их очага. Что до меня, я всю жизнь обходился без женщины. Вряд ли стоит заводить ее на склоне лет. Иза заботится обо мне, и я вполне доволен своей жизнью. Мужчине следует время от времени утолять надобность со своей женщиной. Но я давно не испытываю подобной надобности. Смолоду я научился подавлять ее. И вряд ли я буду подходящей парой для молодой женщины. Но возможно, сейчас мы попусту ломаем головы. Как знать, может, Эйле и не понадобится мужчина. Иза утверждает, ей тяжело будет выносить ребенка. Покровитель ее сейчас вновь выказывает свою силу. Мне известно, Эйла хочет стать матерью. Но для всех нас будет лучше, если этого не случится.

Мог-ур говорил правду. Эйла носила на редкость тяжело. Иза все сильнее опасалась, что ребенок родится увечным. Когда женщины, не доносив, выкидывали уродцев, Иза всегда полагала – это к лучшему. Зачем в муках производить на свет детей, от которых потом приходится избавляться. Эйлу долго мучила утренняя тошнота, и даже поздней осенью, когда живот ее округлился, она с трудом удерживала в себе пищу. Заметив на одежде и подстилке Эйлы кровавые пятна и сгустки, Иза обратилась к Брану с просьбой освободить молодую женщину от работы. Вождь дал согласие, и теперь Эйла целыми днями лежала около очага.