Клан Пещерного Медведя

«Стоит ли тратить время? – мысленно возразил вождь. – Не проще ли незамедлительно предать ее проклятию и избавиться от ребенка?» Своим заблаговременным возвращением и раскаянием Эйла избавила вождя от мук уязвленной гордости. Но он был далек от того, чтобы простить ее преступление. Из-за Эйлы он оказался под угрозой потери себя. Уже не в первый раз она доставляет ему хлопоты и переживания. Сейчас она осознала свою вину, но кто знает, чего ждать от нее в следующий раз. А ведь, как постоянно напоминает ему Бруд, близится Великое Сходбище.

Да, он позволил Изе подобрать странную маленькую девочку и оставить ее в клане. Такова была его воля. Но в последнее время Брана все чаще тревожила мысль: как отнесутся на Сходбище к тому, что в их клане оказалась женщина, рожденная среди Других? Теперь, оглядываясь назад, он поражался, сколько рискованных решений он принял! В свое время каждое из них казалось вполне оправданным. Даже то, что он позволил женщине охотиться. Но пожалуй, если взглянуть на все это со стороны, его сочтут ниспровергателем древних законов. Эйла совершила проступок, и она понесет суровое наказание. Он предаст ее проклятию и положит конец всем терзаниям на ее счет.

Но не следует забывать: смертельное проклятие подвергает серьезной опасности весь клан. Однажды из-за Эйлы ему уже пришлось привлечь к жилищу клана духов зла. Как бы то ни было, ее добровольное возвращение избавило его от бесчестья. Возможно, Иза права: страдания, перенесенные во время родов, затмили рассудок молодой матери. Он сказал Изе: если бы его заблаговременно попросили оставить ребенку жизнь, он внял бы просьбе. И вот Эйла просит его. Умоляет его. Она вернулась, сознавая, что за проступок ей грозит кара. Она не скрывается от расплаты. Но она хочет, чтобы сын ее жил. По крайней мере, следует взглянуть на ребенка. Ни к чему принимать решение второпях. Бран сделал Эйле знак отправляться к очагу Креба, резко повернулся и скрылся в пещере.

Эйла бросилась в объятия Изы. По крайней мере, она напоследок свидится с женщиной, заменившей ей мать, пронеслось у нее в голове.

– Сейчас все вы внимательно осмотрите этого ребенка, – объявил Бран. – При обычных обстоятельствах я не стал бы утруждать вас и принял бы решение сам. Но я хочу знать мнение каждого. Смертельное проклятие – это страшное испытание для всех, живущих в клане. Не следует подвергать клан угрозе, если есть возможность избежать ее. Впрочем, если вы решите сохранить ребенку жизнь, я все равно могу подвергнуть проклятию его мать. В таком случае одной из ваших женщин придется выкормить и вырастить его. Но думаю, если мы позволим жить ребенку, Эйла понесет менее суровую кару. Завтра для мальчика наступит День Обретения Имени. Медлить с решением нельзя. Мог-уру нужно время, чтобы подготовиться к проклятию, – если я изберу для Эйлы именно это наказание. Все должно быть окончено прежде, чем поднимется солнце.

– Увечье его слишком велико, Бран, – начал Краг, едва взглянув на ребенка. Ика все еще кормила младшего, и возможность заполучить приемыша отнюдь не привлекала охотника. – Беда не только в том, что у него уродливая голова. Он никогда не сможет держать ее. Что за мужчина из него выйдет? Что за охотник? Он не сумеет добывать себе пропитание и всегда будет для клана обузой.

– А может, с возрастом шея у него станет крепче? – возразил Друк. – Если Эйла умрет, она заберет с собой часть духа Оуны. Ага считает себя должницей Эйлы. Думаю, она возьмет ее сына, хотя, конечно, вряд ли ей хочется растить увечного ребенка. Но если она согласится, я тоже не стану возражать. Впрочем, ребенку, который будет для клана обузой, жить ни к чему.

– Шея у него длинная и тощая, а голова огромная. Нет, вряд ли он выровняется, – заметил Краг.