Клан Пещерного Медведя

Влекомая лишь огнем, Эйла переходила от одного светильника к другому. Огни провели ее через узкий коридор, за которым открывался обширный сводчатый зал, и снова поманили в узкий проход. Она то и дело спотыкалась на неровной почве и хваталась за влажные стены, которые начинали предательски кружиться. Войдя в очередной коридор, она различила впереди розоватое сияние. Проход оказался невероятно длинным, она брела по нему целую вечность. Иногда ей представлялось, что она со стороны смотрит на светловолосую молодую женщину, которая пробирается по сумрачному подземному коридору. В голове у Эйлы царила густая темная пустота. Перед ней словно распахнулась ужасающая безмерность небытия, и она невольно содрогнулась.

Наконец Эйла достигла освещенного конца коридора. Впереди несколько человек сидели на полу, образовав круг. Остатки осторожности, сохранившиеся в затуманенном мозгу Эйлы, заставили ее остановиться и притаиться за каменным выступом. В залитом светом подземном зале десять Мог-уров справляли священный ритуал. Они открыли праздничный вечерний обряд, в котором принимали участие все мужчины клана, но завершить его доверили своим помощникам. Сами же шаманы удалились в святилище, чтобы приобщиться к таинству, скрытому даже от тех, кому предстояло прийти им на смену в будущем.

Перед каждым из Мог-уров, закутанных в медвежьи шкуры, стоял череп пещерного медведя, в нишах по стенам тоже виднелись магические черепа. В центре круга Эйла заметила какой-то предмет, покрытый темными волосами, но не сразу поняла, что это. Вдруг ее пронзила страшная догадка. Лишь благодаря действию напитка, сковавшего ей горло, она не закричала. То была голова Горна.

Помертвев от ужаса, Эйла наблюдала, как Мог-ур из клана Нор-га камнем проделал отверстие в затылке погибшего охотника. Показалась розовато-серая масса – мозги Горна. Шаман безмолвно свершил над головой несколько ритуальных знаков, потом запустил руку в отверстие, зачерпнул немного вязкого вещества и передал голову следующему Мог-уру. В глазах у Эйлы темнело от отвращения. И в то же время жуткое зрелище властно притягивало ее взгляд. Каждый из шаманов держал на ладони частичку мозгов человека, убитого грозной лапой пещерного медведя.

Голова у Эйлы кружилась, словно перед ней разверзлась бездонная пропасть. Она судорожно сглатывала, чтобы сдержать тошноту. Но когда священные мужи клана принялись поедать человеческие останки, Эйла сорвалась с обрыва и устремилась в гулкую зияющую тьму.

Крик рвался из ее груди, но она лишилась голоса, лишилась зрения, лишилась всех чувств. Тело ее отказалось служить ей. Но в своем оцепенении она не могла избавиться от леденящего кровь кошмара. Не разжимая губ, она кричала, умоляя о помощи, но напрасно. Страх сжимал ее все крепче, увлекая в черную бездну.

Неожиданно она вновь обрела почву под ногами. Какое-то новое ощущение, блеснувшее в ее мозгу, повлекло ее прочь из затягивающей пустоты. Внутри ее ожили чувства, но она с изумлением догадалась, что они принадлежат не ей, а кому-то другому. Самым сильным из этих чувств была всепоглощающая любовь, но к ней примешивался страх, гнев и даже любопытство. Потрясенная Эйла поняла, что в сознание ее проник Мог-ур и завладел всеми ее помыслами. Всем своим существом она испытывала странное стеснение; в этом духовном слиянии, недостижимом на физическом уровне, было что-то захватывающее и упоительное.

Чары магического напитка из корней обострили способности, от рождения заложенные во всех людях клана. Бессознательные знания, инстинкты, дарованные от природы, слагались у них в память – общую, родовую память. Люди клана умели взывать к знанию своих предков и в моменты, когда чувства их обретали особую пронзительность, могли сливаться в едином сознании. Мог-уры, чей дух привык покидать телесную оболочку, настойчиво развивали свои врожденные способности. Каждый из них проникал в другого, соединяясь с ним в одно целое; лишь Великий Мог-ур обладал несравненным даром мистического видения.

Он не только умел раздвигать пределы своей памяти и впускать внутрь себя воспоминания других. Через его мощное сознание осуществлялась связь прошлого и будущего, единение прародителей и потомков. Поэтому слияние, переживаемое мужчинами его клана во время обрядов, было особенно полным и всеобъемлющим. Мог-ур вбирал в свой гигантский мозг память сидевших вокруг него людей, и каждый ощущал, что неотрывен от остальных, и испытывал восторг, который дает лишь духовная близость. Белая жидкость из чаши Изы уничтожила все преграды, помыслы шаманов открылись Мог-уру, и их единение вовлекло в себя и Эйлу.

Тяжелые роды искалечили тело Мог-ура, но телесная его немощь возмещалась невероятным развитием мозга, который обрел сверхъестественную силу. Этот кривобокий, хромой человек являлся венцом, к которому стремилась природа, создавая людей клана.