Клан Пещерного Медведя

Увидев их, Бран сразу понял, что дело пошло на лад. Он немного ускорил шаг, хотя клан все еще передвигался медленнее, чем хотелось бы вождю. Старый шаман по-прежнему казался сумрачным, но все же он немного воспрянул духом и старался не слишком задерживать соплеменников. Да, между этими двумя, несомненно, что-то случилось, но теперь, похоже, у них мир, думал Бран. И все благодаря тому, что он догадался послать Эйлу за Мог-уром.

Теперь Креб принимал помощь и заботы Эйлы. Но преграда, возникшая между ними, так и не исчезла. Он помнил, что Эйле не дано разделить печальную участь клана, и не мог преодолеть отчужденности. Казалось, прежняя теплота и доверительность их отношений утрачены безвозвратно.

Дни стояли по-летнему жаркие, однако ночи становились все прохладнее. Увидев на западе контуры заснеженных вершин, утомленные путники приободрились. Расстояние, отделяющее их от дома, убывало слишком медленно, хотя они не давали себе отдыха. День за днем они шли на запад, а горная гряда на юге полуострова все еще виднелась далеко впереди. Но так или иначе, они приближались к родным краям. Сверкающие хребты вырисовывались все более отчетливо, и уже можно было различить голубоватые расщелины ледников и темно-красные отложения горных пород.

Люди двигались без остановок, лишь под покровом темноты они разбили лагерь в степях. С первыми проблесками солнца все снова были на ногах. Иссохшие степи постепенно сменились зелеными лугами и перелесками. Заметив носорога, который важно прошествовал мимо, не удостоив людей взглядом, путники поняли, что дом близко. Нетерпение гнало их вперед по тропе, петляющей у подножия холма. Обогнув знакомый хребет, они увидели свою пещеру. Сердца у всех заколотились быстрее. Клан вернулся домой.

Аба и Зуг поспешили к ним навстречу. Сияя от радости, Аба приветствовала свою дочь и ее мужчину, обняла старших детей и взяла на руки маленького Груба. Зуг кивнул Эйле и устремился сначала к Гроду и Уке, потом к Овре и Гуву.

– А где Дорв? – спросила Ика.

– Он отправился в мир духов, – ответил Зуг. – Глаза его потухли, и он уже не мог различить наших жестов, когда мы пытались с ним разговаривать. Тогда он стал тосковать. Думаю, когда духи позвали его, он отправился с ними охотно. Мы предали его земле и пометили это место, чтобы Мог-ур совершил над ним погребальный обряд.

Эйла в тревоге озиралась по сторонам.

– Где же Иза? – спросила она.

– Иза очень больна, Эйла, – ответила Аба. – С тех пор как на небе народилась новая луна, она не встает.

– Иза! Нет! Нет! – Эйла бросилась в пещеру. Добежав до очага Креба, она скинула свою поклажу и склонилась над Изой, лежавшей на меховой подстилке под грудой шкур. – Иза! Иза! – окликнула она сквозь слезы.

Старая целительница открыла глаза.

– Эйла, – произнесла она осипшим, едва слышным голосом. – Духи милостивы ко мне, – через силу сообщила она жестами. – Я дождалась вас.

И она протянула к Эйле исхудалые руки. Эйла обняла ее, прижав к себе уставшее тело. От Изы остались лишь кости, обтянутые сухой морщинистой кожей. Волосы ее поседели, глаза и щеки ввалились. Женщина, которой недавно исполнилось двадцать шесть лет, казалась глубокой старухой.

– Зачем только я пошла на Великое Сходбище! – со слезами на глазах твердила Эйла. – Я должна была остаться здесь и заботиться о тебе. Я ведь знала, что ты тяжело больна. Как я могла тебя покинуть?

– Не терзайся понапрасну, Эйла, – остановила ее Иза. – Тебе ни к чему винить себя. Расставаясь с вами, я знала, что скоро умру. Ты ничем не помогла бы мне, даже если бы осталась. Мне уже никто не поможет. Я только хотела увидеть всех вас еще раз, прежде чем отправиться в мир духов.

– Нет-нет, ты не умрешь! Я не дам тебе умереть! Я тебя вылечу! Ты еще долго не уйдешь в мир духов! – горячо возразила Эйла.

– Эйла, Эйла. Ни одна целительница, даже если она владеет могучими чарами, не способна победить смерть.

Волнение вызвало у Изы бурный приступ кашля. Эйла бережно приподняла больную и поддерживала ее, пока кашель не затих. Затем она свернула свою меховую подстилку, подложила Изе под спину, чтобы той было легче дышать, и принялась осматривать снадобья, стоявшие у изголовья.

– Я не вижу девясила. Почему ты не пьешь его отвар?

– Девясил у меня весь вышел, Эйла, – слабо откликнулась Иза. Кашель лишил ее последних сил. – Отвара мне требовалось много, а выйти и пополнить свой запас я не могла. Аба пыталась накопать для меня девясила, но вместо него принесла корни подсолнечника.

– Побегу за девясилом, – сказала Эйла и устремилась к выходу. Навстречу ей попались Креб и Уба с Дарком на руках. – Иза больна, и у нее не осталось даже девясила, – с горечью сообщила Эйла. – Пойду наберу немного. В нашем очаге нет огня, Уба. Зачем только я отправилась на Великое Сходбище! Нельзя было покидать Изу.

Слезы прочертили серые полосы на припудренных дорожной пылью щеках Эйлы, но она не замечала этого. Не теряя времени, она побежала вниз по склону, а Креб и Уба поспешили к своему очагу.