Клан. Разбитые стекла

— Да на кой демон ей этот космический булыжник. Ну и что с того, что с кольцами, — хмыкнул Аристарх Савельевич. — Думаешь, поможет? Я же не слепой, не похожа твоя счастливая невеста ни на счастливую, ни на твою. Ты что ж это, сукин кот, силой девочку притащил?

— Не то, чтоб силой, пап, но особо не церемонился. Ее ауру видел?

— Видел, — вздохнул отец. — Решето, ошметки одни. Хорошо, что мать толком не разглядела. Пока не разглядела. Андрей, что, тысяча демонов, происходит?

— Долго рассказывать, сам из памяти считаешь?

— Считаю, если откроешься.

Андрей ненадолго задумался, взвешивая последствия. Его лицо слегка помрачнело — последствия на доступных линиях реальности, даже если закрыть глаза на «вилку», светили не особо радужные. Но решение маг уже принял. Андрей повернулся к отцу и сбросил щиты. Снова вязко поползли секунды, растянувшиеся в вечность.

— Проклятие, сынок, — растерянно выругался помрачневший отец. — Как же тебя угораздило смертницу полюбить? Ты на линии реальности вообще смотришь?

— Смотрю, провались бы они в Бездну, — отвернулся начальник особого отдела. — От ее линии почти ничего не осталось, смотреть не на что. Потому и привез Полину сюда. То, что она жива — уже серьезное искажение поля событий, в базовой реальности она погибнет. Здесь у нее появится шанс.

— Не у нее. У вас обоих.

Андрей вопросительно приподнял бровь.

— Не прикидывайся, ты сам все прекрасно понимаешь. Реальность демонски взаимна, такие шансы всегда обоюдны, — Аристарх Савельевич хлопнул сына по плечу. — Если ты не тупица и способен это увидеть.

— Ты считаешь меня тупым, отец? — усмехнулся Андрей.

— Не передергивай, с тупыми такие беседы я не веду. И родовая магия дурню не покорится, — «успокоил» сына старший маг. — А ошибки совершают все, сынок. Даже боги.

— Свою ошибку я давно уже понял, — бесстрастно бросил полковник. — Человеческий фактор, нестабильность вероятностей, труднопрогнозируемые последствия. Тогда «вилка» эта драная только зарождалась, демонова праматерь бы не предсказала дальнейших событий. А сейчас уже хрен разберешь, где активная линия, где боковые стриммеры, а где аномалия.

— Ты — не демонова праматерь, а иерарх уровня, — безапелляционно отрезал Аристарх Савельевич. — И обязан в этом разбираться, если хочешь жить. Если хочешь, чтоб ОНА жила. Когда аномалия проснется, будет поздно разбираться, Андрей. Твоя критичная ошибка пока только в этом.

— А некритичные?

— Твое Слово, данное Полине в госпитале, — вздохнул отец. — Ты не мог избежать этого разговора, но мог просто по-человечески успокоить девушку, отвлечь ее внимание, уверенно дать обещание в обтекаемой форме — а дальше она бы и сама додумала, с людьми это легко проходит. Ты же предпочел дать Слово, а Слово не обойти. Теперь отвечай за свои решения. У вас обоих есть время подумать. Зато я уверен: если Полина освободит тебя от этой опрометчивой клятвы, второй раз подобной оплошности ты не допустишь.

— Я тебя услышал, отец, — кивнул младший маг. — Какие еще оплошности, на твой взгляд, я допускаю? Какого проклятия она от меня до сих пор шарахается?

Последнюю фразу Андрей произнес мысленно, но отец услышал. А услышав, лишь хмыкнул и покачал головой, задумчиво глядя в чернеющее небо, усыпанное мириадами звезд.

— Сынок, у тебя все время такой вид, как будто ты всех прямо сейчас готов по гробам положить. А взглядом можно азот сжижать и охлаждать атомные реакторы. Тебя боятся даже инферналы и бешеные оборотни, чего ты от девочки хочешь? И до сих пор еще не взял ее. Правильно мать говорит, балбес ты…

— Она это и двадцать, и тридцать базовых лет назад говорила, — жесткие губы тронула легкая улыбка.

— Вот умеешь же улыбаться. И без приказов разговаривать тоже умеешь, — отметил отец. — Военщина хороша для казармы, с твоими архаровцами по-другому и нельзя. А с женщинами помягче надо. Ты же понимаешь, что такое военная хитрость.

— Лине просто нужно время, чтобы справиться со страхом и снова ощутить вкус к жизни. А попозже, когда ее сфера сознания стабилизируется и выветрится ужас перед ментальными воздействиями, подотру память. Иначе она никогда не оправится.

— Ты понимаешь, что даже при наилучшем раскладе это может затянуться на годы? — усомнился Аристарх Савельевич. — Справляться со страхом она может до старости, если доживет. А это маловероятно. Если разумное существо не хочет жить, оно найдет массу вариантов уйти за Грань, и никто не сможет помешать. Сам понимаешь, о самоубийстве кричат только на эмоциях или с целью манипуляции окружающими. Те, кто намерен умереть — не кричат, а делают. Ты не сможешь все время держать ее под воздействием или охраной.

— Я хорошо зачаровал аллеорты, отец. Они будут гасить разрушительные мысли и эмоции. Мне так спокойнее, да и вам с мамой будет проще.

— Даже аллеорты — временная мера. Заплатка, сынок. А здесь, пожалуй, нужны радикальные. Месть удержит девочку по эту сторону Грани, пока эту сторону топчут ее враги. Месть может дать чувство удовлетворения, утраченную веру в справедливость, но она не дает ни счастья, ни покоя. После нее остается только пустота.