Клан. Разбитые стекла

Ирина задумалась, крутя в пальцах ручку. Заказ оказался сложным: ну откуда ей знать, что нужно незнакомой девушке? Что ей нравится, к чему привыкла, к чему лежит или наоборот, не лежит душа? Но задача казалась все интереснее, женщину уже охватил знакомый азарт. О посторонней девушке Ивашин бы так не заботился, так что одевать, по-видимому, предстоит родственницу или даже подругу иерарха. И это очень льстило Ирине, как профессионалу.

— Сколько у меня времени, господин экзарх?

— Недели хватит?

— Вполне, — кивнула Ирина. — Только нужно снять мерки.

— С голема снимайте.

Хозяйка мастерской вновь скрупулезно осмотрела голема, отметив точность и детальность копии девушки. Даже маг легко мог перепутать ее с оригиналом: кожа магического двойника была мягкой и теплой, волосы — гладкими и шелковистыми, на щеках играл легкий румянец. Голем отличался от живого человека разве что отсутствием души и искры жизни. Как бы искусно ни был создан двойник — он оставался всего лишь имитацией. Хотя имитацией высококлассной: Высший воссоздал даже родинку над правой грудью. “Судя по таким пикантным особенностям голема, отношения их связывают явно не платонические”, - шепнуло женское любопытство. “Мне-то какое до этого собачье дело? — оборвал его здравый смысл. — Мое дело — выполнить работу, и выполнить ее с блеском”. Здравый смысл оказался сильнее. Вытащив из кармана сантиметровую ленту, Ирина ловко сняла с голема мерки и записала в амбарную книгу. Это заняло у нее лишь пару минут, после чего ставший ненужным голем бесследно растаял.

— Куда доставить заказ? — по-деловому уточнила Ирина.

— В штаб-квартиру на Лубянке, я разберусь. Держите задаток, — на стол шлепнулась увесистая пачка купюр. — Мужу передавайте привет и скажите, что для него тоже есть непыльная работенка, — услышала Ирина напоследок.

— Здесь слишком много, — пробормотала ошарашенная женщина. Но глава особого отдела уже исчез в серебристой дымке портала.

***

Бумажная волокита и бюрократия раздражали полковника Ивашина всегда. Но маг понимал, что без этого не обойтись, и относился к работе с документами философски, как к суровой неизбежности. Не оперативной работой единой жив КГБ. Рапорты, приказы, донесения, отчеты, оперативные сводки слились в один сплошной поток. Сегодня это раздражало мага особенно сильно, отнимая его время и отвлекая внимание от действительно важных дел. И от беспомощной человечки, запертой в его загородной резиденции.

Андрей мысленно завернул многоэтажное проклятие — бросать ослепленную и перепуганную девушку совершенно одну на укрепленном секретном объекте с плавающими координатами ему не хотелось. Но другого выхода все равно не было: все доверенные лица загружены под завязку, кому попало не место в тайном убежище, а от хвостатого недоразумения, как оказалось, мало толку. Заботиться о девушке Андрей решил сам, больше не доверяя это дело другим. Что греха таить, заботиться о Полине было слишком приятно, чтобы лишать себя такого удовольствия. Заботиться, беречь, кормить, купать, одевать, держать в объятиях. Уж перед собой можно признать откровенно: ему нравилось, что она находится в его резиденции, такая беспомощная и беззащитная, нуждающаяся в нем, вынужденная ему доверять и в какой-то степени принадлежащая ему. Словно наяву, он ощутил своими ладонями тепло ее кожи и шелковую мягкость волос. Рапорт капитана Петренко на выезд за пределы гарнизона, отчет кадровиков по переводу Ветрова, служебная записка аналитиков, приказы по личному составу и прочее увлекательное чтение сменились золотисто-янтарными глазами на бледном личике, маленькими ручками, в попытке защититься обхватывающими коленки, упругой грудью, по которой струйками стекала вода, манящим треугольником, темнеющим между стройных ножек.

От девочки пахло весной и самой жизнью, а ее нижние губки казались нежными, как лепестки цветка. Как испуганно она вздрагивала и сжималась, когда он касался ее там. А он просто бессовестно наслаждался каждым прикосновением, словно пацан дурной. И хотел, чтобы она наслаждалась не меньше. Тысяча демонов, он был уже на грани того, чтобы присвоить девчонку. Забрать себе эту раненую, но смелую малышку, которая не побоялась стащить, мать ее, ствол и рвануть в опасный лес аномальной зоны. Полная беззащитность Полины, ее зависимость от его воли пробуждала в иерархе один из самых древних мужских инстинктов — инстинкт защитника. Он сам по себе был сдерживающим фактором, не позволяющим взять верх другим, животным инстинктам. Хрупкая трогательная красота нуждается в защите, драгоценность — в надежной оправе и сильной руке. Бабочка, неосторожно залетевшая в его ладони, даже не представляла, насколько близка к тому, чтобы остаться в них насовсем. Стать ЕГО бабочкой. Будь на то его воля. Воля мага, которая меняет мир.