Клан. Разбитые стекла

Полина вздрогнула, но выполнила распоряжение. То, что приказы начальника спецотдела не обсуждаются, она уже запомнила накрепко. Не снимешь футболку — снимет сам. Еще и вместе со штанами, для профилактики непослушания. Лучше бы она молчала. Вещь не должна раскрывать рот, и нелюдь ей это доступно объяснил. А сейчас сделает с ней все, что захочет. По телу расползался холод и противная дрожь. Дрожащими руками стащив с себя футболку, девушка неловко улеглась на живот, вцепилась в подушку и замерла, затаив дыхание, напряженная, как натянутая струна. Мужчина легким движением убрал в сторону рассыпавшиеся по спине и плечам золотисто-каштановые волосы, обнажая шею и лопатки.

— Худышка, — немного укоризненно покачал головой иерарх, медленно проводя теплой ладонью вниз по позвоночнику. — Пожалуй, лично кормить тебя буду. С рук, раз бойцов моих не слушаешься, голодовки мне тут устраиваешь.

Она промолчала, но мужчина почувствовал, как девушка снова вздрогнула. Маленький испуганный зверек, не верящий ничьим рукам. И так нуждающийся в них. Андрей неторопливо поглаживал теплую бархатистую кожу, обводя ладонями круги вокруг лопаток, мягко разминая закаменевшие шею и плечи. Комнату наполнил легкий невесомый аромат лаванды — масло из материнских запасов оказалось в его схроне очень кстати. Под чуткими руками мужчины напряженное тело потихоньку расслаблялось, словно внутри расправлялась до предела сжатая пружина. Девушка прикрыла глаза, тихо вздохнула и отпустила подушку, за которую цеплялась, как утопающий за спасательный круг. Андрей мысленно улыбнулся и аккуратно уложил тоненькие руки вдоль тела. Полина не дергалась, дышала ровно и глубоко. Она даже не открыла глаз, и это проявление доверия — его маленькая победа — порадовало мага не меньше, чем блестяще проведенная боевая операция или сложная многоходовка.

Поглаживания сменились мягкими растирающими движениями. По телу девушки волнами расходилось тепло. Сейчас действия монстра из КГБ действительно были, а не казались, лаской. Не навязчивой, не пошлой — глубинной, словно он через кожу касался ее души. Она представить себе не могла, что этот хищник может быть и таким, а мужские прикосновения могут оказаться не пугающими, а даже… приятными.

— Что вы делаете? — растерянно спросила Полина.

— А разве не ясно? Массаж, — пояснил Андрей, не отвлекаясь от основного занятия.

— Но… почему?

— Мне так захотелось. А ты сама дала мне полную свободу действий.

Пальцы мага медленно прошлись вниз, по каждому позвонку от шеи до поясницы. Властно, чувственно, умело. Полина оказалась совершенно сбита с толку. Разве мужчина может касаться женщины ТАК? Как именно — невозможно выразить словами. Так пианист-виртуоз касается клавиш любимого инструмента, извлекая живые эмоции, облеченные в звук. Так первый весенний луч касается земли, растапливая льды и даря начало новой жизни. Его прикосновения на корню уничтожали, гасили все мысли, тревоги и страх, порождая внутри робкие ручейки тепла, превращающиеся в лавину новых, неведомых прежде ощущений. На мгновение показалось, что за спиной как будто выросли крылья. Не осталось ни прошлого, ни будущего, и не было ничего. Отголоски вечности. Ощущение чистого холста. Начало мира.

— Это магия? — неуверенно прошептала девушка.

— Это знание, — пришел ответ на уровне мыслей. Но Полина почему-то даже не удивилась. — Особые точки на теле, зная которые, можно исцелить, обездвижить, убить, вознести на вершину наслаждения. Особо в этом преуспели фэйри, живущие на соседнем уровне Холмы, и тибетские маги. А я не счел зазорным у них поучиться, Солнышко. Вся магия — это всего лишь знания. О мире, энергии и материи, себе и других… Понимание, восприятие, влияние. Знать, сметь, молчать. Понимать и чувствовать…

— И ты выбрал последнее, вершину? — вырвалось у девушки.

— Вершину? — иерарх рассмеялся. — Это пятиэтажка, Солнышко. К большему ты пока не готова. На сверкающих вершинах выживают только ветры и сильные, гордые птицы. Я возьму тебя туда позже. Когда окрепнут крылья.

— Чего… вы добиваетесь? — собравшись с силами, пробормотала Полина. Мысли девушки плавились, разлетались стайками птиц, рассыпались искрами под напором невероятных ощущений. Аромат лаванды, казалось, заполнил все пространство, сплетаясь с едва заметным запахом зимней свежести и горчинкой бренди. Все тело наполнилось теплом, приятной истомой и невиданной легкостью, от которой хотелось взлететь, взмыть в небеса подобно той самой вольной птице. Если бы хватило сил просто пошевелиться.

— Я эмпат, девочка. Я получаю не меньше удовольствия, доставляя его тебе.