Читаем Клан Сопрано полностью

«Месяца через полтора я почувствовал, что могу начать по-настоящему работать над монологом, — говорит он. — Я уходил и снова возвращался каждые два месяца, чтобы дать студентам возможность прийти и показать себя агентам. В конце концов я начал заниматься делами актерской студии Майкла Мориарти. Всякий раз, когда я за что-либо берусь, я начинаю этим руководить».

«Мы все не дети, — говорит он. — Мы все, например, имеем опыт в бизнесе, что бы мы ни делали до этого, и это помогает проявлять себя на экране. Нужно быть твердым в конкретной сделке или в вопросе распределения денег. То, что большинство из нас пришло из других сфер, только добавляет реализма».

Они играют свои роли до «Дня убийства»

Аллан Сепинволл / 07/03/2006

Вопрос в том, кого убьют, — развлечение для фанатов «Клана Сопрано», но это очень серьезное дело для людей, работающих над сериалом: от актеров, которые постоянно переживают, будет ли у них работа, до сценаристов, которым приходится лишать их этой работы.

«Одной из договоренностей, к которой мы пришли давно, было то, что мы не будем сохранять жизнь персонажу только потому, что нам нравится актер, — говорит сценарист и продюсер Теренс Уинтер. — Нам все актеры нравятся — от Винни Пасторе и далее. Мы никогда не убивали бы никого. Но сценаристы должны сказать себе: „Что придаст этой истории смысл? Что Тони сделал бы? Пусси был крысой — убить.“ Но мы работаем с этими людьми так долго, что они стали нашими друзьями. Я уверен, им очень тяжело остаться без работы. Очень грустно, ощущение, будто кто-то реально уходит».

«Мы понимаем, что кто-то лишается работы, — говорит создатель сериала Дэвид Чейз. — Но дело в том, что наша общая задача — рассказать историю, в том числе это и задача актеров, которые должны отыграть свои роли. Когда вы беретесь за сериал о мафии, вам следует это понимать».

Желание Чейза жертвовать другими актерами ради истории Тони создало понятную атмосферу паранойи на съемочной площадке.

«Мы всегда спрашивает друг друга, не слышал ли кто чего», — замечает Джозеф Ганнасколи, который играет капо Вито Спатафоре.

«Всякий раз, получив в руки сценарий, я быстро пробегаю его глазами, — говорит Тони Сирико, — чтобы убедиться: мое время еще не пришло. Это просто удача, что я пока еще здесь».

* * *

«Есть люди, которые постоянно подходят ко мне, — говорит Чейз, — и спрашивают меня об условиях их ухода или не ухода: „Если я ухожу, то я не хочу как крыса уходить. Я вам это с первого дня говорил!“ Или: „Если вы собираетесь меня убить, то вы меня прямо без ножа режете. Я хочу быть в фильме!“ Или: „Я хочу как-то выделиться. Не делайте этого!“»

* * *

«Когда вас на обед приглашают, — невозмутимо замечает Майкл Империоли, — это нехороший знак».

Преступники и мода

Аллан Сепинволл / 08/04/2007

Дизайнер по костюмам «Клана Сопрано» Джульет Полкса, начиная с пилота, отвечает за создание костюмов и идеальный вид абсолютно каждого персонажа в сериале — от одежды Адрианы с рисунками животных до костюмов Ральфи в стиле Аскот.

Получив сценарий и встретившись с автором и режиссером, Полкса определяет, сколько костюмов нужно будет для серии (в среднем от 100 до 120 штук, хотя в последнее время их количество выросло до 160), а затем вместе со своей командой начинает закупки. Они посещают самые разные магазины — от универмагов вроде Macy’s до маленьких магазинчиков мужской одежды в Бенсонхерсте и Ховард-бич, предлагающих одежду вроде той, что носят Тони и Джонни Сэк.

Постоянные актеры сериала одеваются в зависимости от того, кого они играют. Стив Ван Зандт не чувствует, что вошел в роль, пока не наденет полный костюм. Свидетельством того, как сильно он ценит одежду Сильвио, является тот факт, что в конце каждого сезона актер выкупает весь гардероб своего героя, хотя он никогда не носит его вне съемок.

Также старый гардероб по другой причине выкупает Тони Сирико, чье представление о моде настолько близко к представлению Поли Уолнатса, что Полкса как-то раз одела его в рубашку, совершенно идентичную той, что находилась у Сирико дома в шкафу. Год спустя он принес свою собственную рубашку и сказал: «Она мне нужна на замену».

Постановка убийств

Аллан Сепинволл / 09/04/2007

Когда Тони Сопрано нужно кого-то убить, самое время позвать Пита Букоцци.

Уроженец Северного Плейнфилда [Нью-Джерси] с самого начала сериала является координатором по постановке трюков; на протяжении десяти лет и семидесяти семи эпизодов он помогает ставить удары ножом, выстрелы, автомобильные аварии, самоубийства через повешение и другие вещи, связанные с опасностью для жизни и смертью.

* * *

Самой долгой и жестокой сценой боя из всех сцен четвертого сезона стала драка на кухне между Тони и Ральфи, закончившаяся смертью Ральфи (а затем и обезглавливанием трупа). Многое из нее, например, когда Ральфи распыляет Тони в глаза струю из баллончика против насекомых, было в сценарии, что-то обсуждалось и во время репетиций.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» – сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора – вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Зотов , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука