Клан у пропасти (СИ)

Детям хватило двух дней, чтобы записать меня в их круг, а конкретно этому парню — Учиха Катсуро, сделать меня своим другом, соперником и, кажется, чем–то вроде подчиненного. Сам Катсуро был на год старше меня, уже два года как учился в Академии и серьезно нацелился на ремесло кузнеца.

Может, выделить ему денек? Показать детишкам, кто тут альфа самец и всю бесперспективность игры со мной во что угодно? Я‑то по силам и возможностям уже давно чунин, а может даже и чуть больше, играть со мной в те же прятки просто бессмысленно.

— И тебя не смущает, что я занят и в целом не горю желанием играть с вами во что бы то ни было?

Он даже задумался на секунду.

— Не-а! Если ты не будешь тренироваться, то как с тобой тренироваться буду я?

Я даже прикрыл лицо ладонью ненадолго. И чтоб он не видел, что я об этом думаю, и чтобы его не видеть.

— Ладно, — произнес я, когда уложил в голове его слова. — Этот день полностью твой. Будем играть, во что хочешь. Но на будущее, Катсуро — если не обращать внимание на желания других, однажды можно проснуться с кунаем в жопе. Оно тебе надо?

— Хм, — он даже рукой качнул в означенную сторону. — Учту. Ну так что, идем?

Недалеко от особняка нас ждали еще семеро детей — трое девочек и четверо мальчиков. Все Учиха и все ровесники Катсуро, то есть на год старше меня. Из них я знал только сестру парня Рами, которая была старше его на несколько минут, чем страшно гордилась.

— Вытащил все–таки малолетку? — заявила Рами увидев нас. — Вот и отлично — будет кому водить.

На слова девочки я лишь улыбнулся. Будь я их ровесником, то несомненно возмутился бы, а так…

— Что смешного? — моментально отреагировала девочка.

— Ничего, — махнул я рукой. — Идите уже, прячетесь.

Все–таки беззаботные дети, если они не нацелились превратить твою жизнь в ад, это отличный заряд хорошего настроения. А сколько было возмущений, когда я в третий раз нашел всех ребят за какие–то десять минут.

— Это уже становится неинтересным, — заявил один из парней, когда все собрались на одной из полянок рядом с домом местного кузнеца. Тот жил аккурат между кварталом Учиха и нашим домом, в одиночку заботясь о семилетнем сыне.

— Как ты это делаешь, Узумаки? — спросила Рами. — В чем секрет?

— Никакого секрета, — усмехнулся я. — Просто я по возможностям на уровне чунина.

— Врешь! — раздалось сразу несколько голосов.

— Быть такого не может, — выразила общее мнение Рами. — Окончить Академию в десять еще ладно, но сразу чунином?

— Прям–таки и не может, — улыбался я.

Ох уж эти дети, такие они порой забавные.

— Для этого надо быть гением, а ты на него что–то не похож, — покачала головой девочка, стоя из себя серьезную взрослую леди.

— А давайте сразимся? — влез Катсуро. — И сразу все станет понятно.

Все сразу согласились, и парни, и девчонки.

— Как–нибудь в другой раз, — вздохнул я. — Поиграли и хватит. Я не большой любитель тренировок, но из–за войны приходилось заниматься только работой. Пора наверстать упущенное.

— Ой, да какая у тебя работа? — махнул рукой один из парней.

— Фуиндзюцу, — ответил я коротко. — Клан Узумаки специализируется именно на фуиндзюцу.

— Круто, — произнес медленно Катсуро. — А ты можешь сделать взрывпечать? И кстати, ты говорил про весь день, а не полчаса, — заметил он под конец.

Не забыл мою оговорку. Жаль. Что ж, за слова надо отвечать.

— Могу, а вам зачем? — склонил я голову на бок.

— Так это… — начал парень.

— Ради доказательства, — перебила его сестра. — А то вдруг ты врешь?

Детская непосредственность.

— На «слабо», Рами, надо брать гораздо тоньше, — усмехнулся я, и наклонившись, поднял с земли ближайшую ветку. — Держи, попробуй сломать.

Печать укрепления второго уровня, которую я наложил в момент касания, на таком дерьмовом материале, как ветка, продержится от силы час, но детям этого времени хватит с головой.

Единственной, кто так и не сдался, была Рами. Ее брат, например, плюнул на попытку сломать ветку после того, как минут пять прыгал на ней, прислонив к дереву, а вот девочка до последнего крутила ее в руках.

— О, — распахнула она глаза, когда ненавистная деревяшка сломалась от простого давления руками. — А? — посмотрела она на меня.

— Да ты крута, Рами–тян, — присвистнул один из парней.

— Материал не выдержал, — пояснил я ребенку. — Это человеческое тело может держать печать сколь угодно долго, а в других случаях приходится учитывать материал.

— Так это не Рами? — спросила одна из девчонок.

— Тебе ж ясно сказали, — выкинула сестра Катсуро теперь уже две ветки. — Слышь, мелкий, не будь занудой, сделай взрывпечать.

— Чтоб мне потом от взрослых влетело? Нет, и не проси.

— Да кто узнает? Бабахнем разок, и все дела.

«Я не ел варенье», — сказал ребенок, перемазанный в нем с ног до головы. Ох уж эта детская непосредственность.

— Рами–тян, а хочешь я запечатаю твой голос? Будешь до конца дней мычать.

— Что? Угрожаешь? — встала она в стойку. И немного помолчав, все же добавила: — Конечно не хочу.

— Тогда не действуй мне на нервы, — сказал я с улыбкой. — А то доведешь.

— Эй, не смей угрожать моей сестре! — встрял Катсуро.