Клановые тайны мажорок

— Держу за тебя кулаки, дорогой мой! Обнимаю и жду, — Анжелика явно поцеловала трубку, как я понял.

— Целую, пока!

Разговор с Анжеликой очень поднял мне настроение. Я медленно ходил по комнате, вспоминая моменты, проведенные с ней. Информация про иск от феминисток беспокоила.

Глава 6

Несколько минут я ходил по комнате, вспоминая моменты, проведенные с ней. А особенно ту ночь с сексом и драмой. Да и веселье в клубе выдалось весьма забавным, не говоря уже про знакомство со второй японкой и момент в кабинке туалета. А вот информация про некий иск от феминисток конкретно беспокоила.

Я решил последовать совету Алёны и лечь подремать, всё равно делать толком было нечего, а эмоции зашкаливали. Разлегшись на диване, я анализировал текущую ситуацию, слова сестры, и незаметно для себя погрузился в приятную дремоту.

Во сне казалось, что я на каком-то детском празднике. Сквозь сон я услышал, как дверь со скрипом открывается и в комнату кто-то заходит. Меня начали тормошить за плечо, я нехотя раскрыл глаза и зевнул.

В комнате было темно. Передо мной стояла Алёна в довольно странном и вычурном одеянии — весьма своеобразный костюм-плащ с капюшоном, черный, мрачный, со сложнейшими золотыми узорами на воротнике, рукавах и поясе.

— Пора, Вит, вставай скорее! — сказала она негромко.

Я чуть потянулся, присел и вопросительно посмотрел на неё. Сердце учащенно забилось.

Комната освещалась лишь лунным светом и отдаленными фонарями где-то во дворе, я в полной мере ощутил всю мрачную и будоражащую воображение красоту момента.

— Когда спустимся вниз, будь готов и не паникуй, — снова нарушила молчание Алёна и протянула мне руку.

Я с легкой опаской взял её ладонь и поднялся. Она напомнила мне члена тайного общества или какую-то древнюю жрицу.

— Готов к чему? — спросил я дрогнувшим голосом.

— К чему угодно, братец — у каждого отношения с родовым накопителем индивидуальные и выражаются по-разному. Будь смелым!

— Знаешь, звучит не очень оптимистично, — нервно ответил я.

— Идём! — Алёна кивнула в сторону двери и через секунду сделала жест левой кистью.

«Будь что будет, всё-таки они моя семейка и явного зла они мне не желают, судя по всему. Надеюсь на это», — взглянув на сестру, я пошёл к выходу из комнаты.

Алёна вышла за мной. Я полуобернулся и вопросительно посмотрел на неё, она взмахнула кистью:

— Идём вниз, братец, к выходу, а оттуда уже в бункер, — её голос прозвучал немного патетически, как мне показалось.

— Куда⁈ — изумившись, глубоко вздохнул я и пошёл уже знакомым путём к лестнице.

Спустились быстро. Коридоры были освещены мрачновато, лампы еле горели и мигали. Я ощутил легкий комок в солнечном сплетении и острое чувство тревоги, будто находился где-нибудь ночью, в древнем храме.

Когда вышли из здания и я увидел знакомые очертания парка, Алёна показала налево, в сторону угла:

— Нам туда, во внутреннюю часть дома. Как самочувствие?

— Не знаю. Лампы и фонари еле горят, такое ощущение, что происходит древняя мистерия, — ответил я.

— Вот как, — произнесла Алёна и я уловил в её голосе сильную тревогу. — Пойдём быстрее. Давай руку!

Я не стал кочевряжиться и протянул ей ладонь, ощущая, что так будет лучше. Мы двинулись по аллее, расположенной вдоль здания, к углу. Там свернули, прошли далее и свернули снова, во внутреннюю часть двора.

Там, в нескольких десятках метров на равном удалении от левого и правого крыла здания, виднелось небольшое строение с колоннами, освещённое факелами. Что это было — часовня, древнегреческий храм или беседка, я сейчас сказать затруднялся — начала кружиться голова и покалывать в икроножных мышцах.

— Симпатичное строение, — когда прошли половину пути, сказал я и ощутил, что голос очень сел.

— Это уменьшенная копия пантикапейского святилища Диониса, разрушенного тысячи лет назад. Говорят, что царь Митридат Шестой Евпатор провёл в нём свою последнюю ночь, — пафосно разъяснила Алёна.

Мне её голос показался звучащим откуда-то издали и как бы изнутри, но очень гулко, при этом я ощущал её ладонь — она похолодела, как у статуи. Через несколько шагов в моих глазах появились молнии, откуда-то сверху с криком прилетел сокол и сел мне на левое плечо, больно впившись когтями. Я вздрогнул и машинально попытался его согнать, однако на плече ничего не было.

Железные, тяжелые двери строения были распахнуты настежь. По бокам горели факелы, пламя колебалось от порывов сильного ветра.

— Нам сюда! — услышал я глухой, металлический голос Алёны, при этом ощущал её холодную ладонь, но саму её не видел.

Узкий, темный проход вел к открытым дверям лифта, какого-то очень старого — такие я видел в дореволюционных домах.

— Я не хочу туда, — замотал головой, однако к собственному удивлению, спокойно вошёл в кабину.

Двери с лязгом закрылись, вернее, их закрыла Алёна и нажала кнопки на панели. Раздался пронзительный, высокочастотный звук — я в ужасе открыл рот и попытался зажать уши.

— Мы уже в двадцати тысячах лье под землёй, — услышал гулкий, пугающий голос сестры.