Клановые тайны мажорок

— Я читал про него на закрытых формах в последние дни, — ответил я. — Я не сторонник серых схем, лучше всё делать открыто и по закону.

— Мы так и будем делать, не переживай. Но ситуации могут быть разные. Мне Лада рассказала про твои похождения в «Эскрайме», например, — в голосе Андрея снова послышалась ирония.

Я сжал губы, когда вспомнил о феминистках и о словах Анжелики про иск. А ещё вспомнил своё посещение клуба перед ритуалом — тогда прежний я там отфестивалил так, что это и явилось одной из весомых причин провести этот ритуал.

«Про феминисток потом ему скажу», — решил я.

— Я был под воздействием ритуала, поэтому не надо валить всё на меня, — поднял я ладонь. — Так, ещё мне нужен нормальный телефон и я заберу в Москву часть своих вещей и книг. Займешься этим?

— Я всё организую, не переживай — дашь мне список! — ответил Андрей, вскинул руку и посмотрел на часы: — Большой банкет через сорок семь минут. Тебе надо переодеться в официальный костюм, серый или черный, галстук подбери в тон рубашке.

— Хорошо, я так и сделаю.

— Антон Ярославович уже едет. Сегодня будет много гостей. Все они в курсе твоей ситуации, но никто об этом открыто говорить не будет. Потому веди себя сдержанно и пристойно, а не как в «Эскрайме». Отцу не должно быть стыдно за тебя, Виктор. Лада сказала, что ты изменился в лучшую сторону, повзрослел.

Я тяжело посмотрел на него и покивал.

— Так и есть!

— Жду тебя через тридцать минут около центрального входа, — Лебедев взял портфель и поднялся.

— Хорошо!

«Приятно иметь собственного помощника, но без перегибов, как сейчас — он прям как нянька со мной. Надо самому подбирать себе кадры, хотя бы стремиться к этому», — подумал я, провожая взглядом уходящего к центральной аллее помощника. — «До реальной независимости и настоящего влияния мне ох как ещё далеко. Я в орбите семьи и меня плотно взяли в оборот», — это было горько осознавать.

Глава 8

Я последовал совету. Бодренько вернувшись в своё крыло и поднявшись наверх, несколько минут искал подходящий костюм. Выбор остановил на строгом черном, шитым на меня и чуть приталенном однобортнике. Рубашку подобрал бордовую, галстук — на тон темнее.

«А ничего так, стиляга-симпатяга!» — оглядев себя в зеркало, остался доволен.

Туфли надел с немного острым носком, черные, лакированные.

Времени оставалось ещё минут пятнадцать, поэтому я взял свой планшет и набрал номер Хикэру, чтобы потом не забыть.

— Ваташи киите имасу! (Я слушаю!) — раздался в трубке знакомый голос, прерываемый каким-то гулом.

— Добрый день! Госпожа виконтесса Асано-Монтоку? — я на всякий случай уточнил.

— Ах, Виктор? Это вы? — собеседница перешла на русский.

Я узнал знакомый акцент.

— Да, Хикэру, это я! Вот, уладил свои дела и решил вам позвонить…

— Виктор-кун, милый мой, простите меня! — взволнованно произнесла Хикэру.

— За что? — удивился я.

— Я не смогла надолго остаться в вашем прекрасном Омске и вчера вылетела во Владивосток. Сейчас я в Иркутске, в аэропорту, жду свой рейс, — пояснила японка.

«Прекрасный Омск — сказано сильно», — сдержал я усмешку.

— Вот оно как. А я хотел вас пригласить на ужин!

— Мне так жаль, Виктор-кун! — голос девушки был полон сожаления. — Я надеюсь, что через четыре, максимум шесть недель, я снова буду в Москве. Я лечу в Токио, чтобы получить новое назначение, и надеюсь, что это будет Москва!

— Хикэру-тян, я желаю вам удачи! Очень надеюсь, что мы с вами увидимся! — нежно произнес я.

— Я тоже очень буду ждать нашу встречу, Виктор-кун! — томно прошептла в трубку японка. — Не забывайте меня!

— Поверьте, вас не забудешь! До встречи, Хикэру-тян! Счастливого пути!

— До встречи, милый Виктор!

Положив планшет, я ещё раз взглянул на себя в зеркало, закрыл комнату и пошёл вниз.

Сожалел о том, что не успел встретиться с японкой — как ни крути, она была очень классная, да и нравилась мне гораздо больше в плане характера, чем Мисаки, склонная к излишнему драматизму и театральности.

«А ведь и мои, и её родители два года назад реально нас хотели поженить. Отец имел далекоидущие планы на союз с правящей в Японии парламентской группировкой, но почему-то не сложилось. Как оно сейчас, хрен его знает, но вряд ли уже Мисаки может на что-то претендовать в отношении меня. Время ушло, политическая ситуация поменялась. А вообще охереть просто — взять и женить сына на японке за здорово живешь. Хорошо хоть она красивая, а иначе вообще был бы полный абзац. Что же должно произойти, чтобы надо было такое устроить собственному сыну⁈» — задумался я.

Оказавшись на улице, я заметил активность народа в парке — мне было видно, как с центральной аллеи люди двигались к главному корпусу.

«Так, спокойно! Я здесь свой, сын, брат, член семьи и так далее. Всё будет нормально!» — ощутив волнение, постарался взять себя в руки.

Под сердцем, в месте сосоредоточения эндейса, я ощутил легкий, холодный комок. Было довольно неприятно.