Кланы Альфанской Луны

Чак встал и отошел. Он начал прохаживаться, куря сигарету и слушая вой полицейских сирен. Собралась толпа, машины полицейские направляли в объезд.

«С какой удивительной девушкой я встретился, — подумал Чак. — Служит в Департаменте Полиции и к тому же пси. Интересно, что бы она сделала, узнав, для чего я собираюсь использовать Дэна Мэйджбума. Вероятно, Лорд Раннинг Клэм прав: плохо будет, если она узнает».

— Иди сюда! — крикнула Джоан, махнув ему рукой. Чак быстро подошел.

Мужчина под пальто дышал, его грудная клетка поднималась и опускалась, а в уголках губ пузырилась слюна. — Он вернулся во времени на четыре минуты, — сказала Чаку Джоан. — Снова жив, но после катастрофы. Это все, что я смогла сделать. — Она подозвала больничных симулакронов, те тут же подошли и склонились над возвращенным к жизни мужчиной. Орудуя чем-то, что оказалось рентгеновским аппаратом, старший симулакрон обследовал его тело, в поисках тяжелых повреждений.

Потом он обратился к своему коллеге. Тот открыл свой металлический бок, вынул картонный контейнер и быстро распаковал его.

Рисунок на нем изображал искусственную селезенку. В свете фар полицейских машин Чак увидел ее характеристики, оттиснутые на картонной коробке. Симулакроны тут же начали операцию. Один сделал раненому анестезирующий укол, второй начал вскрывать живот с помощью сложного хирургического устройства.

— Нам уже можно идти, — заметила Джоан, выводя Чака из задумчивости. — Моя работа закончена.

С руками в карманах, невысокая и стройная, она двинулась к такси. Вид у нее был усталый.

— Я впервые видел медицинских симулакронов в действии, — сказал Чак, когда они уезжали с места происшествия.

Зрелище это произвело на него огромное впечатление, убедив в необычных способностях искусственных людей, конструируемых и распространяемых «Дженерал Дайнемикс». Разумеется, он часто видел симулакронов ЦРУ, но тут было нечто другое. Здесь противником выступала не группа людей иных политических взглядов, а сама смерть.

Что касается симулакрона Дэниела Мэйджбума, все будет наоборот — он будет нести смерть, а вовсе не бороться с ней.

Разумеется, после всего увиденного, он не мог сказать Джоан Триест о своих планах. Возможно, стоило бы даже порвать с ней всякие отношения.

Впутываться в убийство, поддерживая одновременно знакомство со служащей полиции, было смертельным риском. А может, он хотел, чтобы его поймали? Может, так проявлялось его стремление к самоубийству?

— Полскина за твои мысли, — сказала Джоан.

— Что?

— Я не Лорд Раннинг Клэм и не могу читать твои мысли, но ты выглядишь таким серьезным. Наверное, тебя мучают проблемы семьи. Я бы хотела тебя развеселить. — Джоан задумалась. — Когда приедем, зайдем ко мне… — Тут она покраснела, очевидно, вспомнив слова студняка. — На капельку спиртного, — решительно добавила она.

— Охотно, — ответил он, тоже вспомнив предсказание Лорда.

— Слушай, — сказала Джоан. — То, что эти любопытные ганимедийцы суют свои носы… или что там у них вместо носов, в наши дела, не значит… — Она раздраженно умолкла, глаза ее сверкали. — К черту! Знаешь, потенциально он может быть очень опасен. Ганимедийцы такие самолюбивые… Помнишь, при каких обстоятельствах они вступили в альфанско-терранскую войну? А ведь все они такие же, как он. Держат за хвосты миллион сорок и выискивают все новые возможности. — Девушка нахмурилась. — Может, тебе стоит выехать из этого дома, Чак. Удрать от него.

«Слишком поздно», — трезво оценил он.

Они доехали до дома Джоан. Это было приятное современное здание очень простой конструкции и в основном подземное, как все новые строения.

— Я живу на шестнадцатом этаже, — сказала Джоан, когда они ехали в лифте. — Это похоже на жизнь в шахте. Особенно плохо, если страдаешь от клаустрофобии.

Минутой позже, уже перед дверью квартиры, найдя ключ и вложив его в замок, она философски добавила:

— Но в случае новой атаки альфанцев это самое безопасное место. Между нами и водородной бомбой пятнадцать этажей.

Она открыла дверь. Вспыхнул яркий свет и тут же погас.

Проморгавшись, Чак заметил в центре комнаты мужчину с камерой, которого сразу же узнал. Узнал и возненавидел.

— Привет, Чак, — сказал Боб Альфсон.

— Кто это?! — крикнула Джоан. — И почему он нас снимает?

— Спокойно, мисс Триест, — ответил Альфсон. Я адвокат жены вашего любовника. Нам нужны доказательства для судебного разбирательства, которое, кстати, — он значительно посмотрел на Чака, — назначено на следующий понедельник, в десять утра, в зале судьи Бриззолара. Мы изменили время; твоя жена хочет, чтобы все кончилось поскорее.

— Убирайся, — сказал Чак.

— С удовольствием, — ответил Альфсон, направляясь к двери. — Пленка, которой я пользуюсь… Ты наверняка встречался с такой в ЦРУ. Она дорога, но очень эффективна. Это пленка «Эгфом», — объяснил он Чаку и Джоан, — На ней будет не то, что происходило здесь до сих пор, а то, что вы будете делать в течение ближайшего получаса. Думаю, это заинтересует судью Бриззолара.

— Не надейся, что здесь произойдет что-то компрометирующее меня, — сказал Чак, — И ухожу отсюда.