Кланы Альфанской Луны

Когда, уже одетый, он сел на кровать и начал завязывать шнурки на ботинках, она вернулась и встала в дверях, расчесывая волосы с ничего не выражающим лицом. Не говоря ни слова, девушка смотрела, как Чак воюет со шнурками, а он чувствовал, что она удалилась от него на световые годы.

— Скажи мне, почему расторгнут договор, — повторил он. — Что именно сказал тебе Банни?

— О, он сказал, что отказывается от твоего сценария и, если бы я звонила тебе или ты бы позвонил… — Впервые взгляд ее остановился на нем, словно она только сейчас его увидела. — Я не выдала ему, что ты здесь, но он сказал, что если я с тобой увижусь, то должна передать, что он обдумал твою идею и что она не так уж хороша.

— Моя идея?

— Весь сценарий. Он прочел то, что ты прислал, и ему не понравилось.

Чак почувствовал, что уши его горят и мерзнут одновременно. Волна леденящей боли залила лицо, парализуя губы и нос.

— Дарк и Джонс, — сказала Пэтти, — его постоянные писатели, подготовят кое-что получше.

После долгой паузы Чак хрипло спросил:

— Я должен с ним связаться?

— Он ничего не говорил.

Пэтти закончила причесываться и вышла из спальни. Чак поднялся и пошел за ней в большую комнату; она стояла у видеофона, набирая номер.

— Кому ты звонишь? — спросил Чак.

— Знакомому, — уклончиво ответила девушка. — Чтобы забрал меня на обед.

Дрожащим от волнения голосом Чак предложил:

— Позволь мне пригласить тебя на обед. Мне будет очень приятно.

Девушка даже не потрудилась ответить, продолжая набирать номер.

Чак подошел к неодоколумбовому дивану, собрал листки сценария и сунул их в конверт. Пэтти тем временем договаривалась о свидании: он слышал ее низкий приглушенный голос.

— До свидания, — сказал он, надел пальто и направился к двери.

Пэтти, поглощенная разговором, даже не подняла головы от экрана.

В отчаянии Чак захлопнул дверь и пробежал по выстланному ковром холлу к лифту. При этом он дважды споткнулся, подумав: «Боже, этот напиток до сих пор действует. Может, все это престо галлюцинация, вызванная смесью Джи-би сорок и этого… как же она его называла… Ганимедийского Меховика что ли?» Мозг его был пуст, холоден и туп; и единственное, о чем он мог думать, это как выйти из здания, выбраться из Санта-Моники и вернуться в Северную Калифорнию, в свою квартиру.

Может, Лондон был прав? Этого Чак не знал. Он еще надеялся, что Хентман не уволил его. Может, сценарий, который он послал Банни, плох, и в этом все дело. Но с другой стороны… «Нужно с ним связаться, — подумал он. — Немедленно. Следовало позвонить от Пэтти».

На первом этаже он нашел видеофонную будку и принялся набирать номер офиса Хентмана. Потом вдруг положил трубку. «А хочу ли я это знать? — спросил он себя. — Готов ли я к этому?»

Чак постоял немного, потом вышел и оказался на улице. «Нужно подождать, пока не прояснится в голове, — подумал он, — пока не перестанет действовать это пойло, которым накачала меня Пэтти».

Сунув руки в карманы, он побрел куда-то, с каждой минутой испытывая все большее отчаяние и ужас. Все вокруг него рушилось, а он ничего не мог поделать. Он мог лишь смотреть как бы со стороны; процесс был слишком могуч, чтобы его хотя бы осознать.

Записанный на пленку женский голос повторял ему на ухо:

— Это будет стоить четверть скина. Прошу заплатить наличными. Никаких чеков.

Чак удивленно огляделся и понял, что вновь стоит в видеофонной будке. Но кому он звонил? Банни Хентману? Он обыскал карманы, нашел четверть скина и сунул монету в щель на аппарате. Сразу появилось изображение.

Но это был не Банни Хентман; на миниатюрном экране виднелось лицо Джоан Триест.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она. — Чак, ты выглядишь ужасно. Ты заболел? Что с тобой?

— Я в Санта-Монике, — ответил он. По крайней мере, ему казалось, что он находится именно там. Он не помнил, чтобы возвращался к Заливу, и не думал, что прошло много времени… А что, если?.. Он взглянул на часы — уже восемь, значит, прошло два часа.

— Я сам не могу в это поверить, — сказал он, — но сегодня утром меня уволили из ЦРУ, а сейчас…

— Неплохой номер, — сказала Джоан, внимательно слушая.

— Похоже, меня вышвырнул и Банни Хентман, но в этом я еще не уверен. Честно говоря, я просто боюсь ему звонить.

Наступила тишина, потом Джоан спокойно сказала:

— Ты должен позвонить ему, Чак. Или я могу позвонить за тебя. Скажу ему, что работаю у тебя секретаршей или что-нибудь в этом роде. Я справлюсь, не беспокойся. Дай мне номер будки, из которой ты звонишь.

— Спасибо, — ответил он. — Приятно слышать, что это кого-то волнует.

— В последнее время на тебя навалилось слишком много всякого, — заметила Джоан с прирожденной деликатностью. — Распад семьи, а сейчас…

— Позвони ему, — перебил ее Чак. — Вот номер. — Он подержал листок перед экраном, чтобы Джоан могла переписать.

Положив трубку, он прислонился к стенке, закурил и принялся размышлять. В голове прояснилось, и он попытался вспомнить, что делал с шести до восьми часов. Ноги его одеревенели и болели от усталости — может, все это время он бесцельно бродил по улицам Санта-Моники.