Кланы Альфанской Луны

Она допустила очевидную, хотя и незаметную на первый взгляд ошибку. Она предполагала, как нечто само собой разумеющееся, что причина вражды и страха крылась в самом Совете, исходила от людей, его составляющих. Однако именно земляне первыми начали действовать угрожающе: прибытие их корабля явилось де-факто актом враждебности… Иначе была бы предпринята попытка получить разрешение. Земляне первыми продемонстрировали свое недоверие, а значит, несут ответственность за то, что отношения не складываются. Если бы они захотели, то могли бы без труда избежать этого.

— Доктор Риттерсдорф, — резко произнес он, — альфанские торговцы связываются с нами, когда хотят получить разрешение на посадку. Вы даже не попытались сделать этого. С ними у нас проблем не бывает: мы обмениваемся товарами на регулярной, постоянной основе.

Его тирада попала в цель — психолог молчала, не зная, что ответить. Присутствующие радостно зашумели, выражая недоверие пришельцам; Говард Строу пробормотал что-то злобное.

— Мы предположили, — проговорила наконец доктор Риттерсдорф, — что если бы начали добиваться такого разрешения, то получили бы отказ.

Улыбнувшись, Бэйнс спокойно сказал:

— Однако вы даже не предприняли такой попытки. Вы «предположили». А теперь, конечно, уже считаете…

— Скажите честно: разрешили бы вы нам приземлиться? — Ее жесткий, уверенный голос ударил Бэйнса, словно хлыстом, резко оборвав ход его рассуждений; он моргнул и невольно остановился.

— Нет, не разрешили бы, — заключила она. — Вы все прекрасно знаете об этом. Прошу вас, давайте пытаться мыслить реалистично.

— Если вы появитесь на Высотах Да Винчи, — заявил Говард Строу, — мы убьем вас. Мы убьем вас, если вы не улетите. Любой новый корабль, который попытается приземлиться здесь, будет уничтожен. Это наш мир, и мы хотим сохранить его свободным, пока мы живы. Господин Бэйнс может обрисовать детали нашего прежнего тюремного режима; все они содержатся в манифесте, который он и я — с помощью остальных делегатов — подготовили для вас. Зачитайте манифест, господин Бэйнс.

— «Двадцать пять лет назад, — начал читать Габриэль Бэйнс, — на Луне была создана колония…» Доктор Риттерсдорф тяжело вздохнула.

— Наши знания ваших клинических состояний…

— «Критических состояний»? — взорвался Говард Строу. — Вы сказали «критических состояний»? — Его лицо раскраснелось от ярости, он даже привстал со стула.

— Я сказала «клинических состояний», — терпеливо повторила доктор. — Наши знания говорят о том, что причина вашей воинственности находится в поселении манов; иными словами, в месте компактного проживания маниакально-депрессивных личностей. Через четыре часа мы покинем город гебефреников Гандитаун и высадимся на Высотах Да Винчи. Если вы попытаетесь атаковать нас, мы вызовем земные военные корабли… — она помедлила, — которые находятся за полчаса лета отсюда. В зале снова установилось долгое, напряженное молчание. Через некоторое время Аннет Голдинг едва слышно пробормотала:

— Все-таки зачитайте наш манифест, Габриэль. Бэйнс возобновил чтение манифеста. Голос у него дрожал. Аннет разрыдалась, ее горестные всхлипы были полны отчаяния:

— Теперь вы понимаете, что земляне уготовили нам? Они снова собираются сделать из нас пациентов психбольницы. Это конец! Собравшись с духом, доктор Риттерсдорф возразила:

— Не правда, мы собираемся вас лечить. Уверяю, лечение поможет вам…, ну, почувствовать себя более свободными. Стать полноправными членами общества. Вы ощутите вкус к жизни, избавитесь от напряжения и страхов…

— Да-да, — пробормотал Якоб Симион. — От страхов, что доктора с Земли снова придут сюда и загонят нас за колючую проволоку, словно диких животных.

«Через четыре часа, — думал Габриэль Бэйнс. — Совсем скоро». Дрожащим голосом он продолжил чтение совместного манифеста.

Но теперь это занятие казалось ему пустой бравадой. «Потому что уже ничто не спасет нас», — понял он.

* * *

После того как встреча закончилась и доктор Риттерсдорф покинула зал заседаний, Бэйнс представил свой план коллегам.

— Вы что?… — высокомерно поинтересовался Строу, состроив такую гримасу, что его лицо стало пародией на само себя. — Вы хотите ее совратить? Боже мой, она, наверно, права: наше место в психбольнице! — Строу опустился на стул; постепенно его лицо вернулось в нормальное состояние, но чувство отвращения так сильно захлестнуло его, что он не смог больше ничего сказать, предоставив остальным делегатам выразить свое отношение к поступившему предложению.

— Вы слишком высокого мнения о себе, — проговорила Аннет Голдинг.

— Мне нужен какой-нибудь телепат, — сказал Бэйнс, — который помог бы выяснить, прав ли я. — Повернувшись к Якобу Симиону, он спросил:

— А этот ваш святой, Игнатий Ледебур… Он обладает какими-нибудь телепатическими способностями? Он же, говорят, мастер на все руки: прорицает, проходит сквозь стены?…

— Насколько я знаю, он не телепат, — ответил Симион. — Но вы можете связаться с Сарой Апостлс. — Он радостно закивал Бэйнсу, подмигивая обоими глазами.

— Я позвоню в Гандитаун, — сказал Бэйнс, снимая трубку телефона.

Симион сказал: