Кланы Америки

Вот тут-то и всплыли самые интересные подробности — в форме, само собой, аудиопленок, озвученных неназванными правдолюбцами. На этих пленках эмир Хамад бен Халифа изрекает следующее: «Саудовский режим неизбежно падет от руки Катара, в один прекрасный день Катар войдет в Эль-Катиф и Восточную провинцию, расколет Саудовскую Аравию, и ее армия ничего не сможет сделать. Катар пользуется большими привилегиями, чем Саудовская Аравия, американские базы переносятся на нашу территорию. Нам удалось постепенно разрушить саудовскую монополию и навязать свое господство в арабском регионе. Мы активно работаем над тем, чтобы нанести экономическое и политическое поражение Эр-Рияду, а народная революция там близка как никогда».

О том, сколь далеко простираются амбиции властителя карликового государства, помыслить было трудно. Но нельзя сказать, чтобы у обозревателей не было оснований догадаться, что две монархии Персидского залива категорически не друзья, а, напротив, конкуренты на всем пространстве влияния — от Сирии до Мали, от Франции до Турции. Для автора этих строк первым поводом для такой догадки было не покушение на принца Бандара, не дрязги между Биллом Клинтоном и Бараком Обамой (первый назвал второго тряпкой и размазней за неспособность решить сирийский вопрос) и даже не появление в Египте откуда ни возьмись салафитской партии как конкурента «Братьев-Мусульман», а само по себе категорическое различие между ихванизмом (наследием рационализма) и ваххабизмом (наоборот, буквалистским исламом).

Но отечественный медиа-мэйнстрим этого различия категорически не признавал, совершенно при этом не смущаясь собственной неспособности мало-мальски связно объяснить даже сюжеты, считающиеся самыми актуальными — например, о том, кто с кем воюет в Сирии. А дипломатия России, пользующаяся услугами того же узкого круга неизвестно кем и почему патентованных советчиков, бессмысленно суетилась в это время между так называемых двух треков в Дамаске.

Премьер-министр страны 21 марта на встрече с мировой прессой недоумевал, почему это «без предупреждения» конфискуются вклады на Кипре, и никто не трогает Вирджинских островов. Ровно через десять дней Guardian вывесила простыню бенефициаров Вирджинских островов с супругой вицепремьера и двумя топ-менеджерами «Газпрома». Отчего же у второго лица в государстве такое убогое аналитическое обеспечение? Оттого, что это обеспечение принимает на веру то, что сообщают Reuters и Bloomberg, Братерский или Сатанов-ский, а любая отклоняющаяся или просто требующая интеллектуальных усилий гипотеза считается домыслом и теорией заговора.

У конспирологии плохая репутация по двум причинам — субъективной и объективной. Субъективная причина состоит в том, что предмет исследования не всегда хочет, чтобы его исследовали, особенно если результат может изменить отношение к этому субъекту не в лучшую сторону. Поэтому, например, участники непубличной встречи на острове Джекилл, где была изобретено новое, негосударственное устройство центрального банка США — Федеральная резервная система, с 1910 по 1935 год, то есть четверть века, не афишировали сам ее факт. Додумывать приходилось конспирологам. И нельзя сказать, что Энтони Саттон существенно ошибся в своем описании сговора (conspiracy) крупнейших банковских домов.

Только сейчас бывшие коллеги президента Линдона Джонсона признались, что он был заинтересован в убийстве Джона Кеннеди. Для добросовестных конспирологов эта заинтересованность давно была самоочевидной — несмотря на чудовищное нагромождение самых витиеватых версий, указывающих в другую степь, в диапазоне от КГБ до «Ку-клукс-клана».

Объективная причина плохой репутации конспирологии — наличие внушительной (по объему своей продукции) литературы, от псевдодокументальной до чисто художественной, которая занимается теми же секретами текущей и недавней истории, но ставит перед собой недобросовестную цель — не демифологизировать действующих лиц и сами их действия, а, напротив, мифологизировать. Такую литературу легко распознать и по ее месседжам и по сопровождению текстов. Квинтэссенция месседжа такой литературы состоит в том, что с темными силами, стоящими за реальной политикой, принципиально ничего сделать нельзя: они всемогущи, монолитны, сделаны из другого теста, а не как обычные люди (например, имеют голубую кровь, доставшуюся от предков с Сириуса и др.), и единственное, что себе может позволить читатель — это их бояться и следовательно, уважать. Особенности схематического сопровождения таких текстов состоят в обилии криволинейных конструкций, наиболее типично — не связанных между собой, но очень правильных геометрических фигур или спиралей, разворачивающихся или сворачивающихся неизвестно куда. Одного взгляда на такие иллюстрации достаточно, чтобы догадаться: ответа на свои вопросы вы в этой книге не найдете, а реальность после ее прочтения покажется: а) еще более запутанной, б) неизменной и непоправимой.