Кланы Америки

Нельзя сказать, что проекты сдерживания Китая не разрабатывались фабриками мысли обоих партий. В ноябре 2011 года президент CFR Ричард Хаас в программной статье в Project Syndicate писал, что Америке пора переносить центр тяжести внешней политики с Ближнего Востока на Дальний. Тогда же куратор «технологий освобождения» Ларри Даймонд перечислил ряд стран АСЕАН, подлежащих той же трансформации, что и страны Магриба. Но новая серия «революций 2.0» застряла в Бирме, а Бирмано-Китайский нефтепровод, вопреки расчетам «технологов», был построен. «Марш на Восток» захлебнулся год назад.

Насыщенный раствор обиды

В недавней статье в «НГ» Эль-Мюрид называет сентябрь 2012 года тем моментом, когда Барак Обама полностью сменил стратегию на Ближнем Востоке, а поводом послужила гибель посла в Ливии Криса Стивенса. Действительно, этот эпизод подпортил репутацию послу в ООН Сьюзен Райс, и госсекретарем стал Джон Керри. Действительно, при новом госсекретаре Турция, Катар и «Братья-Мусульмане» потеряли влияние на Ближнем Востоке, зато стала усиливаться роль Ирана и Саудовской Аравии, несмотря на их соперничество. Будь Обама действительно вторым Рейганом, такое «переключение» было бы в самом деле расчетливо продуманной сменой инструмента, а «авансы» одновременно Эр-Рияду и Тегерану — средством их стравливания, чтобы земля горела, а недра не достались Китаю.

Но трудно представить себе, чтобы Рональд Рейган, решив сменить союзника в регионе, уничтожил результат труда целой плеяды научных, военных и пропагандистских учреждений. Ведь в Катаре форпостом служила не одна военно-морская база, а целый конгломерат «фабрик мысли» в Дохийском Городе Образования, где работали филиалы RAND Corp, Brookings, Джорджтауна, Северо-Западного университета. И здесь же базировалась «Аль-Джазира», которую Хиллари Клинтон публично ставила в пример американским СМИ.

Сейчас «Аль-Джазиру» глушат, эмир Катара ушел со сцены, египетские «Братья-Мусульмане» приравнены к террористам, а в Тунисе и даже в Палестине их теснит новоявленный «Тамарруд». Но для того ли американский Институт Ближнего Востока (MEI) и Центр ближневосточной политики (MEPC) десятилетиями обхаживали арабских интеллектуалов и клириков? Для того ли разведчики подвергали себя опасности, Госдеп и USAID выделяли средства по спецпрограммам, а эксперты Сабановского центра Brookings, Центра изучения ислама и демократии (CSID) и Проекта ближневосточной демократии (POMED) строчили доклады о «вовлечении мэйстримных партий» (прежде всего «Братьев-Мусульман») в политический процесс?

Перед Бараком Обамой в 2012 году стояла действительно очень сложная проблема. Но она возникла не в сентябре, а еще в январе — когда он получил неожиданно сильного соперника Митта Ромни. Слоновья поступь конкурента переломила напополам не NED и не Freedom House, а вышестоящую структуру — сам Совет по международным отношениям. Случилось так, что Митт Ромни предложил пост госсекретаря, в случае свой победы, не кому-нибудь, а Ричарду Хаасу. А его предшественник, почетный президент CFR Лесли Гелб, напротив, остался верен демократическому Белому Дому, при этом подсказывая Бараку Обаме, что ему следует опираться именно на Керри.

У каждой из сторон была своя логика, и никто не хотел прогадать. Республиканец Ричард Хаас, возглавивший CFR при Буше, не принадлежал к ястребам-неоконсерваторам, но как и они, считал опорами США на Ближнем Востоке Израиль и Турцию. У Митта Ромни были универсальные связи с израильскими элитами: один из его спонсоров, Шелдон Адельсон, также был покровителем правой и партии «Ликуд», а директор его фирмы Bain Capital Орит Гадиш, напротив, была близка к израильским левым и входила в состав международного совета Фонда Переса за мир.

В свою очередь, Лесли Гелб входил в консультативный совет National Security Network (NSN). Этот экспертный центр основал советник Керри Рэнд Бирс, а спонсировал этнический иранец Хасан Немази, донор сенатских кампаний Керри и Байдена. Но сила «команды Керри» была не только в этом. К 2012 году в иранской диаспоре в США большинство составляли сторонники мира с Тегераном и исключения Ирана из разряда стран-изгоев. Это было активное молодое поколение диаспоры, равнодушное к свергнутому шаху и голосующее за Демпартию США. Оно организационно усилилось после преобразования Национального американо-иранского совета (NIAC), который возглавил Трита Парси, близко знакомый с тогдашним послом Ирана в ООН Джавадом Зарифом. Это лобби включало IT-бизнесменов, имело свои фонды — PARSA Community Foundation и HAND Foundation — и составляло серьезный электоральный ресурс Демпартии.