Кланы Америки

В 2013 году один и тот же Джон Керри сначала инициировал мирную конференцию в Сирии, потом склонился к военному решению, а три недели спустя перешел обратно в «партию мира». Республиканец Маккейн всей душой был за эту, еще одну американскую войну на Ближнем Востоке, а другой республиканец Рэнд Пол — категорически против. Речь идет не о периферии, не о маргинальных, а напротив, о системообразующих фигурах истэблишмента.

Весной 2012 года — как раз в то время, когда сербский ветеран и сотрудник National Democratic Institute Марко Ивкович был командирован в Киев — президент Совета по международным отношением (Council on Foreign Relations) Ричард Хаас согласился войти в команду республиканского кандидата Митта Ромни, которая пообещала ему пост госсекретаря.

А бывший глава CFR Лесли Гелб, напротив, расписался в верности Обаме, но при условии, что он: а) сделает госсекретарем Джона Керри, б) начнет сближение с Ираном и гарантирует его от нападения Израиля.

После этого одни американцы подстроили другим теракт в Ливии; уволился спецпредставитель в Афганистане, турецкий лоббист Марк Гроссман; рухнул проект «умеренной исламизации» стран Магриба по турецкому дизайну; в Турции прорвался накопленный загодя экологический (плюс курдский, плюс кемалистский, плюс гейский) праведный гнев. Что получилось? Получилось, что годы кропотливого приручения катарской семьи и ее духовных наставников, миллиарды, вложенные в Город образования в Дохе и в вовлечение ученых, клириков, политиков и их родственников — все это было спущено в унитаз.

Смешно, однако, не только это. Смешно то, что госсекретарь Керри ничегошеньки от этого не выиграл. Когда он прилетел в Каир, чтобы уговорить генерала аль-Сиси воздержаться от диктаторских методов (которые сильно расстраивают желавшего стать президентом Мохаммеда аль-Барадеи), генерал его проигнорировал и стал делать все по-своему. Потом к генералу аль-Сиси приехал Маккейн и был точно так же проигнорирован. Эль-Барадеи с тех пор отдыхает, и несмотря на его принадлежность к могущественной ICG (где Бжезинский, Сорос и прочие властители умов), он не выиграет выборы у генерала аль-Сиси, поскольку этот генерал уже успел стать каким-никаким, а отцом нации.

О генерале аль-Сиси рассказывают, что его дядя (брат матери) был партийным деятелем в Израиле. Как бы то ни было, он действительно устраивает Иерусалим, поскольку его приход к диктаторской власти поставил жирную точку на вышеназванном турецком альянсе с движением «Братьев-Мусульман» (ихванов). И в то же время он столь же объективно устраивает Москву, ибо не настроен — в отличие от Мурси и особенно от его духовного попечителя Юсуфа аль-Карадави — на свержение Башара Асада в Сирии.

Естественно, что когда аль-Сиси, отвернувшись от Вашингтона, предлагает Москве крупные оружейные контракты, а заодно и роль посредника с Саудовской Аравией, то это не просто греет чье-то самолюбие в Москве, но и манит шансами на восстановление влияния России на Ближнем Востоке. Совсем недавно казалось, что подобные альянсы заведомо несовместимы с российско-сирийским союзничеством и тем более с российско-иранским партнерством. Но в этом году в Тегеране случился более судьбоносный сдвиг, чем в Каире.

Сдвиг в Тегеране состоит не только в том, президент Руха-ни хулит своего предшественника, что до сих пор в постреволюционной иранской традиции было не принято. И не только в том, что у нового президента иная точка зрения на холокост, чем у Ахмадинеджада. Более важны два других обстоятельства. Одно из них на поверхности — это желание новой элиты открыть экономику, причем без разбора, holus bolus. Второе обстоятельство, напротив, не афишируемое, а скрываемое Тегераном столь же тщательно, сколь тщательно скрывает официальный Каир свои отношения с израильтянами — это вступление Ирана в конфиденциальный торг с Афганистану при участии американского Henry Stimson Center.

Нетрудно заметить, лишь взглянув на карту, что Иран — чрезвычайно удобная транзитная территория. И не только для собственной и туркменской нефти.

Нетрудно догадаться, что превращение Ирана в открытое общество по кальке ельцинской России создает множество элитных искушений. Директора госпредприятий могут стать влиятельными частными владельцами, а политики и интеллектуалы — вступить в престижные международные клубы. Но эти искушения касаются не только верхнего этажа элит. Владелец подпольного эротического киноклуба тоже не прочь стать уважаемым человеком, а о тяге иранской молодежи к глобальной эстетике Джаред Коэн написал три монографии.