Клара и мистер Тиффани

Легкий утренний туман придавал Грэмерси-парку зловещий вид, весьма подходящий для подпольных делишек, не сердечных, а политических. Элис и я увидели Терезу, вырядившуюся в боа и поджидающую нас. Я считала ее легкомысленной, но, возможно, я ошибалась. Вчера она проявила стойкость. Мисс Джадд появилась из-за угла точно в девять. Была ли она столь же пунктуальна при рождении, появившись на свет ровно через девять месяцев, минута в минуту, и поступая подобным образом каждый день с тех самых пор? Из Короны приехали Лилиан, Патрисия и мисс Лэнтрап, так что следовало отдать должное убедительности Элис. Я питала некоторые сомнения относительно Агнес, но вот и она, серьезная и умиротворенная, рядом с мисс Стоуни. Анна превзошла себя, появившись из-за угла рысцой, от которой так и подпрыгивала самая высокая прическа из белокурых локонов, которую мне было суждено когда-либо увидеть.

— Думала, опоздаю, — запыхавшись, выпалила она.

Через несколько минут Кэрри пересчитала присутствующих.

— Мы все здесь, — объявила она.

— Благодарю вас за то, что вы пришли, всех вас. — Я бросила признательные взгляды на мисс Стоуни, Нелли и Агнес. — Мы немного выждем, пока рассеется туман, а потом пойдем вместе, чтобы сохранить наши рабочие места и заявить о своих талантах. Но нам также придется пройти через линию мужчин и плакатов, чтобы показать: никакая зависть, порожденная мелкими душонками, не сможет отстранить нас от нашей законной работы. Будьте горды тем, что вы выступаете как суфражистки за женщин в искусстве.

Элис и Лилиан развернули транспарант. Теперь его могли видеть все, кто таращился на нас из окон Грэмерси-парка: «ЖЕНСКИЙ ОТДЕЛ СТУДИИ ТИФФАНИ ПРОВОЗГЛАШАЕТ ПРАВО ЖЕНЩИН РАБОТАТЬ В ИСКУССТВЕ». Тереза, Мэри и Кэрри захлопали в ладоши. Судя по сморщившимся лицам барышень Джадд, Берн и Стоуни, наличие транспаранта для них усугубляло серьезность наших действий.

— Помните, мистер Тиффани нуждается в вас. Он считает, что женщины обладают более острой восприимчивостью к оттенкам цветов, нежели мужчины. Никогда не забывайте об этом. Идите гордо, с пониманием своей ценности. Плечи расправлены. Глаза смотрят прямо перед собой. Ни в коем случае не опускать их. Вы — не штрейкбрехеры. Вы просто идете на свои законные рабочие места. Если мы пойдем шеренгой по середине улицы…

— Почему по улице? — спросила мисс Берн. — Почему шеренгой?

— Потому что это сигнализирует о какой-то несправедливости, которую необходимо исправить. Это показывает, что мы способны организоваться и предпринять действия. Это показывает приверженность нашему делу.

— Это показывает, что мы не сдрейфили, — поддержала меня Мэри.

— Мэри, иди рядом со мной слева, а ты, Нелли, с другой стороны. Возьмитесь за руки. Элис, ты иди на одном конце, Агнес — на другом. Держите шеренгу плотной. Когда мы подойдем к линии пикетчиков, выстройтесь за мной в две линии, как смыкаются два крыла стрекозы. Я пойду первая. Не обращайте внимания на насмешки. Помогайте вашей партнерше прорваться. Это означает, Агнес, что последней в здание войдете вы. Хорошо. Когда мистер Тиффани увидит вас, у него пропадут последние сомнения в нашей солидарности. Подозреваю, он будет за дверью демонстрационного зала. Пусть каждая пожмет ему руку. Даже если вы никогда за всю вашу жизнь не пожимали руку мужчине, начните делать это сейчас. Приехавшие из Короны, покиньте шеренгу перед зданием. Вам нет необходимости идти через пикеты. Благодарю вас за поддержку.

— Когда движения не будет, я поведу вас через улицу, пока мы не растянемся по всей ее ширине. Тогда я вернусь обратно в середину нашей шеренги.

— Разве этого движения когда-нибудь не будет? — пробормотала мисс Берн.

— Автомобили просто скосят нас, — испугалась Нелли.

— Ни в коем случае, если мы крепко обхватим друг друга за талию. Шагайте уверенно, с осознанием того, что Свобода там, в гавани, — женщина.

Я основательно обняла Нелли за талию.

— Ты идешь на рабочее место, для которого тебя обучил Патрик. Право сильнее запугивания. Иди под ритм: «Права женщин — и ни каплей меньше!»

Туман рассеялся достаточно для того, чтобы нас было видно. Он, собственно, создавал зловещую атмосферу. Тереза набросила свое боа из перьев на плечи, громко выкрикнула наш лозунг, и мы двинулись в путь, причем высокая прическа Анны моталась из стороны в сторону, как бакен на воде.

Когда мы дошли до Четвертой авеню, я увидела Бернарда, стоящего на противоположном углу, заложив руки за спину, будто он вытянулся по стойке «смирно», наблюдая прохождение королевских пеших гвардейцев. От прилива любви в горле пересохло, а еще оттого, что он одобрил мой поступок, что не был равнодушен ко мне и поддержал своим присутствием.